не повторит ошибок своего отца.
Вдруг он понял, что музыка кончилась.
– Тебе не понравилась песня? – враждебно и требовательно обратилась к нему Касси. – Я думаю, она прекрасна!
Он повернулся.
– Да, – согласился он. – Очень красивая. Голоса слаженно звучали. И треугольник прекрасно вписывается. Только...
Голос его надломился, и он неловко потер лоб, будто хотел стереть напрочь какие-то чувства.
Он хотел сослаться на головную боль, но нечто в их глазах убедило его, что они заслужили правду. Даже если это обличит его слабость. Даже в присутствии мисс Мерридью.
– Видите ли, вспомнилось прошлое. Не слышал эту песню с тех пор, как наша матушка пела ее тебе, чтобы ты засыпала, когда еще была совсем крошкой, как раз перед рождением Дори. Мама пела ее много раз до того дня, когда Дори появилась на свет.
Воцарилось внезапное молчание. Касси и Дори потрясенно уставились друг на друга. Касси в ярости повернулась к нему:
– Ты имеешь в виду нашу маму! Ты не знал нас тогда!
Себастьян нахмурился, удивившись.
– Конечно, знал. Я был с ней, когда ты родилась.
Он переводил взгляд с одной на другую:
– Я видел, как вы обе появились на свет.
Снова возникло долгое молчание. Он заметил, близнецы Мерридью обменялись взглядами, но был столь удивлен реакцией Касси, что не уделил этому внимания.
Все еще явно с подозрением, Касси, сощурившись, впилась в него взглядом:
– Ты же не имеешь в виду, что ты, в самом деле, наш настоящий брат?
Голос ее был столь напряжен, что Себастьян смутился. Он кивнул.
– Да, конечно, я ваш брат. Но ты уже это знала.
– Это ты нам сказал, но люди всегда нам говорили, что они наши дяди, или отцы, или наши тети.
Она чуть не выплюнула презрительно последние слова.
– Ты хочешь сказать нам, что у нас была одна мама?
Себастьян был потрясен, но вдруг многое встало на место. Нежелание девочек рассказывать ему о своем прошлом, враждебность Касси, недоверие Дори. Если их передавали от одних «родственников» другим, неудивительно, что они не поверили ему на слово. Он посмотрел на мисс Хоуп. Это личные семейные дела. Ему не следовало ставить в неудобное положение семейство Мерридью, устраивая в их доме такие личные сцены. Он уже собирался сказать Касси, что они обсудят это позже, наедине, как мисс Хоуп сжала его руку.
– Им нужны абсолютные гарантии и именно сейчас, – прошептала она. – Не обращайте на нас внимания. Расскажите им, что им необходимо знать, мистер Рейн.
Она кивнула и одарила его слабой ободряющей улыбкой.
Себастьян взглянул на нее, затем повернулся к Касси и сказал:
– Да, у нас у всех троих была одна мама. И один отец. Ты и Дори – мои настоящие кровные, законнорожденные сестры. У нас с Дори даже одинаковые серые глаза – папины глаза.