Он хотел сгрести ее в охапку и поцелуями стереть с лица горестное выражение. Себастьян взял бокал с бренди и поднес к ее губам.
– Выпейте. Он немного жжет, но потом вы почувствуете себя намного лучше.
Хоуп посмотрела на него своими невообразимо прекрасными глазами, мерцающими в темноте, потом придвинулась ближе. Себастьян смог уловить слабый аромат, присущий только ей одной. Она приникла губами к бокалу в его руке, а у него пересохло во рту. Никогда прежде он не пытался напоить женщину, держа бокал в своей руке. Это было так невероятно интимно.
Себастьян мягко обхватил ладонью ее затылок и немного наклонил бокал. Ее губы сомкнулись на стекле, и золотистая жидкость потекла к ней в рот. Их глаза встретились, Хоуп сделала глоток и вздрогнула, поскольку бренди обжег ей горло. Она задохнулась, когда напиток достиг ее желудка, и снова вздрогнула. Затем откинула голову назад, наслаждаясь теплом, которое принес с собой выпитый бренди. Ее глаза закрылись, щеки покрылись легкой испариной, а лунный свет заиграл на блестящих капельках, оставшихся на ее губах.
Когда она снова открыла глаза, то просто сказала:
– Мой дедушка раньше запирал меня в маленьком шкафу, находившемся под лестницей. – Она судорожно всхлипнула. – Я не выношу закрытых, узких пространств, и он это знал.
Себастьян кивнул. Нечто подобное он и предполагал.
– Впредь такого никогда не повторится... Обещаю – больше никогда, – прошептал он, поглаживая ее волосы. По сравнению с ее изящной красотой его пальцы казались уродливыми, крупными и скрюченными. – Давайте, сделайте еще один глоток.
Хоуп облизала губы и снова коснулась ими бокала. Он не должен был наблюдать за ней с такой жадностью, но не мог отвести глаз. Его естество отвердело от напряженного желания.
Хоуп сделала новый глоток и вновь вздрогнула в его руках, когда алкоголь проник в нее. В свете луны ее глаза казались огромными, губы повлажнели и слегка приоткрылись.
Себастьян погладил место, на которое так жадно смотрел в ложе театра: гладкое, изысканное углубление на ее затылке. Легкий ветерок трепал локоны Хоуп, казавшиеся в лунном свете позолоченным серебром. Он обмотал их вокруг ладоней. Его палец медленно перемещался, наслаждаясь бархатистым шелком ее кожи. Она задрожала.
– Замерзли? – тихо спросил он.
Она покачала головой. Ее щеки, мокрые от слез, блестели серебром в лунном свете, на ресницах оставались крошечные бриллианты капелек. Она приподняла к нему свое лицо, и он накрыл ее губы одним плавным стремительным движением.
Она была горячей и податливой, со вкусом бренди, и она ответила на его поцелуй с такой обезоруживающей искренностью, что это потрясло его в самое сердце. И добралось до чресел.