— Господи, какая жалость. Но, скажу вам по совести, нет ничего лучше тарелочки горячего куриного супчика… — Он удалился на кухню, так и не закончив свою мысль.
Анна стояла спиной к окну. В голове у нее все смешалось. Скорее всего, Джек Рейли и не догадывается, как мы на самом деле выглядим, но все же мне совсем не улыбается столкнуться с ним нос к носу. Будем надеяться, что Бобби не проснется. Потому что если он откроет глаза и решит выбраться из машины, не разобравшись, что посреди улицы стоит сам Джек Рейли собственной персоной… Мне ни за что на свете не следовало сюда заходить. Ни за что на свете… Дрожащими руками Анна залезла в сумочку, выудила оттуда мятную пластинку и сунула ее в рот. Энергично жуя, она услышала, как со скрипом отворилась входная дверь. Анна затаила дыхание.
— …Обещайте, что будете держать меня в курсе, идет? — зазвенел женский голос, очевидно, обращенный к кому-то стоящему снаружи. — И если вам вдруг понадобится моя помощь… Мало ли что! Пожалуйста, просто позвоните. Здорово, это будет просто здорово… Чудесно…
— А вот и ваш супчик. Надеюсь, ваш муж скоро поправится.
— Спасибо. — Анна расплатилась и положила сдачу в кошелек, стараясь делать это как можно медленнее.
Звук захлопывающейся двери и пронзительный голос хозяйки, объявившей: «А вот и я!», музыкой отозвался в ее ушах. Она повернула голову как раз в тот момент, когда Джек и Риган Рейли сели в машину и отъехали. С облегчением вздохнув, Анна подобрала тяжелый пакет и заторопилась к двери.
— Купили все, что вам нужно? — спросила ее хозяйка.
— Да, спасибо. — Анна поспешно вышла, пересекла неширокую улицу и, как утопающий, устремилась к спасительному островку своей машины. Хотя еще минуту назад ей не терпелось поскорей убраться из магазина, она дорого бы дала, чтобы послушать, о чем сейчас рассказывает эта болтушка своему мужу. А в это время Брэда, захлебываясь от волнения, трещала как пулемет:
— …И, знаешь что, Сэм? Они думают, будто эта Анна и есть та самая Джейн Доу!
Пока они ехали до дома Маргарет, в машине висела угрюмая тишина. Старенькая разбитая колымага ползла как черепаха, поминутно охая и чихая; казалось, бедная развалина вот-вот испустит дух. Маргарет то и дело постанывала, давая понять, как сильно у нее болит зуб.
Когда наконец-то свернули на проселок, ведущий к ее дому, у всех вырвался вздох облегчения. Брайан объехал дом и остановился на заднем дворе. Оттуда была отлично видна небольшая оранжерея, стоявшая в некотором отдалении посреди чистого поля. Эта картина была для Брайана как нож в сердце: Маргарет сказала им, что после смерти мужа она оборудовала там студию, чтобы спокойно заниматься живописью. «Я выгребла оттуда весь мусор и повсюду расставила свои холсты, — объяснила она. — Это было моей первой ошибкой».