– «Черный Израиль» опасен?
– Вы же сказали, что вашу знакомую убили.
– Я не стану упоминать вашего имени. Я очень благодарен вам за то, что вы мне рассказали. Было чрезвычайно приятно с вами побеседовать, мистер Эдварде.
– Спасибо. – Улыбка вспыхнула на его морщинистом угрюмом лице. – Мне пора приниматься за работу.
Прежде чем Эдварде вошел в спальный вагон, в нем произошли заметные перемены. Широкая прямая спина согнулась. Мудрый взгляд исчез со скоростью юркнувшей в норку змеи. Повадка сделалась робкой и заискивающей, словно все помыслы были подчинены чьим-то возможным прихотям. Эдварде загнал себя в гладкий черный футляр, в котором, с точки зрения соорудивших его белых, как раз и надлежало обитать негру. Я впервые стал свидетелем подобной перемены, потому что прежде замечал лишь футляр, и из глубин моего сознания разом поднялись злость и жалость. Мне показалось, я присутствую при кончине.
И все же я был рад тому, что некая, хоть и неполная картина понемногу вырисовывалась. Меньше чем за три недели я наткнулся на три трупа, каждый из которых возникал на моем пути внезапно, будто из непроглядного мрака. Малая толика всей этой жути стала понемногу обретать черты людского порока, который я мог распознать. А распознав, постараться победить. Причину, повлекшую за собой три страшные смерти, я ненавидел так яростно, будто Хэтчер был мне братом, а еврейская девушка и черная женщина – сестрами.
Мери, открыв дверь, встала возле меня в тамбуре.
– М-м-м, – протянула она, – в воздухе пахнет весной.
– Тебе не наскучила вечная весна после стольких месяцев на Гавайях?
– Когда я уезжала, казалось, что наскучила, но за несколько дней, пока дул северный ветер, я снова по ней затосковала. Может, я больше никогда не поеду на север.
– Разве твои родные не в Кливленде?
– Да. Но ведь они могут приехать на юг. Я думаю, так и будет. О чем ты беседовал с проводником?
– Я вчера испачкал свою синюю форму. Он обещал почистить ее и погладить.
– Ты мне нравишься и в серой. Тебе пришлось долго его упрашивать?
– Нет, мы просто разговорились. Меня давно интересовал профсоюз проводников спальных вагонов.
В тот же день, попозже, когда Мери забыла о моей беседе с проводником, я заговорил о смерти Сью Шолто.
– Не верю, что Сью Шолто совершила самоубийство, – сказал я. – Я навел кое-какие справки в Детройте перед отъездом и выяснил, что «Черный Израиль» – подрывная организация. Я думаю, Гектор Ленд принадлежал к ней, а его жене, Бесси Ленд, было многое о ней известно, возможно, она могла даже указать на кого-то из главарей. Сам Гектор тоже может оказаться одним из главарей. Во всяком случае, я твердо убежден, что Бесси Ленд прикончили, чтоб не проболталась. Едва ли ее подтолкнули к самоубийству угрозами. А если так, то запугал ее кто-то, кто связан с «Черным Израилем».