Все эти исторические события, разумеется, оставили след в наших душах, как в моей, так и у моих соотечественников; того, что произошло позже, нельзя понять, не поняв произошедшего ранее.
И все же между тем, что происходило до 1933 года, и тем, что было позже, есть разница: все прежнее прошло мимо нас, оно нас почти не задело, за вычетом немногих убитых или обнищавших; но оно не требовало от нас выбора между самосохранением и предательством. Внутренняя жизнь человека оставалась неприкосновенной. Люди учились новому, вырабатывали новые убеждения, но в принципе они оставались сами собой. Те же, кто по своей воле или по принуждению оказался втянут в шестерни третьего рейха, этого о себе никто честно сказать не сможет.
Судя по всему, исторические события бывают разного масштаба. Одно такое “событие” может почти никак не отразиться на реальной действительности, то есть на личной жизни отдельного человека, а другое может полностью разрушить ее, не оставив камня на камне. В учебниках истории этого не прочтешь. “1890: Вильгельм II принимает отставку Бисмарка”. Дата, конечно, важная, пропечатанная в учебниках по истории Германии жирным шрифтом. Однако для любого отдельно взятого немца она не значила ровным счетом ничего, если не считать узкого круга приближенных ко двору лиц. Все продолжали жить, как жили. Ни одна семья не распалась, никто из друзей не рассорился по этому поводу, никому не пришлось срочно уезжать за границу. Не отменяли ни свиданий, ни театральных спектаклей. У кого была любовь без взаимности, тот с ней и остался. У кого была взаимная любовь — тоже. Бедные остались бедными, а богатые — богатыми… А теперь возьмите дату: “1933: Гинденбург провозглашает Гитлера канцлером”. Это же целое землетрясение, разрушившее жизнь 66 миллионов человек!
Как уже было сказано, в по-научному прагматичных учебниках истории об этой разнице в значении исторических событий не говорится ничего. Тому, кто хочет узнать подробности, придется читать мемуары, причем мемуары не членов правительства, а самых что ни на есть обыкновенных людей, а такие мемуары редки. Но именно из них он узнает, что одно “историческое событие” пронеслось над жизнью отдельного человека, то есть над реальностью, как облако над морем; ничто не изменилось, лишь легкие тени отразились в воде. Другое же вызвало такую грозу и бурю, что моря и не узнать больше. А третье, возможно, заставит все моря пересохнуть.
На мой взгляд, историю нельзя понять, не учитывая этих личностных аспектов. А их-то как раз почти никто никогда не учитывает. Поэтому я, интереса ради, попробую сначала изложить двадцать лет предыдущей германской истории — так, как их понял и воспринял я, — прежде чем перейти к главной теме, к истории Германии, вошедшей в мою собственную жизнь. Излагать я их буду вкратце, чтобы только легче было понять, откуда взялось все последующее. Кроме того, так мы успеем ближе познакомиться друг с другом.