Однако обеднеть оказалось не так-то просто. Удача благосклонна к тому, кто ею пренебрегает. За какое бы дело, сулившее верный провал любом иному человеку, Тимар ни брался, его ждал блестящий успех; сама невероятная затея в его руках обретала стопроцентную надежность. Кубик всегда выпадал шестеркой, и, даже пытаясь проиграть, Тимар непременно срывал банк. Деньги текли к нему рекою, и, даже когда он бежал, скрывался от них, они настигали его.
А он отдал бы все до последнего гроша за один сладостный поцелуй собственной супруги.
Ведь, говорят, деньги всесильны. Сколько любви можно было бы купить за эти несметные богатства - любви фальшивой, неискренней, сколько сияющих, нежных улыбок, за которыми не кроется нежных чувств, сколько греховной, запретной любви, которую люди вынуждены таить! Не купить лишь любовь той единственной женщины, которая могла бы любить по-настоящему преданно и счастливо.
Тимару было бы легче возненавидеть жену. Заставить бы себя сердцем поверить, будто она любит другого, будто она неверна ему, нарушает свои супружеские обязанности.
Но для ненависти поводов нет. Никто никогда не видит госпожу Леветинцскую иначе, кроме как об руку с мужем. В обществе она держится с величайшим достоинством, пресекающим любые попытки к сближению. На балах не танцует и не скрывает причины тому: прежде ее танцевать не обучали, а теперь, мужней женой, учиться поздно. Компанию себе подбирает из женщин солидных, и если муж отлучается из города на неделю, она всю неделю из дома ни ногой.
Да, но как она ведет себя дома: ведь на людях человек весь на виду, а у дома стены не прозрачные.
О, на этот вопрос Михай располагал надежнейшим ответом.
В том доме вместе с Тимеей жила Атали.
Атали - не ангел-, но демон хранитель супружеской чести.
Каждый шаг и поступок, каждое слово и мысль, каждый вздох и украдкой оброненную слезу, даже отголоски потаенных снов и мечтаний юной супруги неотступно стережет другая женщина; она одинаково ненавидит и мужа, и жену и не замедлила бы повергнуть обоих в несчастье, подметь она хоть тень греха в стенах этого дома.
Если бы Тимея, заклиная Михая позволить Атали и госпоже Зофии и впредь оставаться в одном доме с нею, поддалась в тот момент не только доброму сердечному побуждению, но и некоему иному чувству, ей не придумать бы более совершенного средства самозащиты, чем удержать возле себя эту девушку - бывшую невесту человека, с которым ей, Тимее, даже встречаться заказано.
Жгучие, ненавидящие глаза Атали преследуют ее повсюду.
Покуда демон-хранитель молчит, даже сам Господь бог не осудит Тимею.