Крышу, балки, каждый выступ мельницы сплошь обсело воронье; при появлении Тимара одна-две птицы сочли за благо отлететь подальше, на их место тотчас же уселись другие. Остальные вороны не обратили на человека ни малейшего внимания.
Тимар чувствовал себя смертельно усталым. Восемь часов без передышки блуждал он по замерзшей реке, а обход ледовых барьеров лишь усугубил усталость; в желудке пусто, нервы взбудоражены, лютый холод сковывает все тело.
Устало опускается он на балку и едва успевает сесть, как глаза смежает сон.
Тимар с багром в руках стоит на носу "Святой Варвары", рядом с ним белолицая девочка. "Прочь отсюда!" - кричит он ей; корабль несет к водопаду, стремительно приближаются пенистые буруны над каменистым порогом. "Скорее в каюту!" Но девочка не двигается с места. Корабль вместе со всеми людьми летит вниз.
Тимар упал на пол и проснулся.
Лишь сейчас он осознал грозящую ему опасность: стоит ему уснуть, и он замерзнет.
Из всех способов самоубийства этот, несомненно, наиболее приятный. Но его чес еще не пробил, у него есть еще дела на этом свете.
Что скажут люди, обнаружив назавтра Михая Тимара Леветинцского замерзшим на этой затертой льдами мельнице? Как он здесь очутился? Думай, что хочешь!
Нет, Тимар не собирался умирать такой нелепой смертью.
Он вышел наружу.
Туман стоял густой, непроглядной мглою, словно бы сейчас была ночь, а не белый день. Вздох, обращенный к небесам, поглощает тяжелая, вязкая масса и не выпускает из плена.
Человек отрезан от всех живых существо, заживо погребен в этой непроницаемой толще тумана.
Неужели не найдется никого поблизости, кто бы вызволил его?
Как не найтись - найдется! Льды унесли мельницу вместе с мышами; мыши дождались, пока лед стал, и перебрались на берег. Мелкая цепочка их следов виднелась на слабо припорошенном льду.
Тимар вовремя заметил эти следы. Самые крошечные из млекопитающих вывели мудрого и могущественного человека на берег.
Через полчаса он очутился на твердой земле - чуть выше Уй-Сёня.
Теперь проще простого было отыскать дорогу, а затем и постоялый двор, где он оставил свою повозку. Следы его надежно затерялись в тумане: никто не видал, откуда он пришел.
В харчевне Тимар мигом управился с миской студня из говяжьих ножек - едой для кучеров, запил стаканом вина и велел запрягать. Он лег на дно повозки и проспал до самого вечера; сны его тоже были только о том, как он блуждал во льдах, и когда повозка подпрыгивала на ухабах, он просыпался с мыслью, что проваливается под лед.
Из Уй-Сёня он выехал поздно, поэтому добрался до своей усадьбы в Фюреде лишь на другой день к вечеру.