– Что ты, малыш, не плачь, – шепнул я ей на ушко.
– Просто мне грустно. – Она была пьяна или просто много курила. Не знаю, но все равно она очень красивая.
– Пойдем?
– Пойдем, – услышал я ее дыхание, и через мгновение мы оказались в свободной комнате. Мир умер, на планете Z осталось в живых только двое – я и Лорен. А это значит – надо любить друг друга. Немедленно! А то придет рассвет и суровый Бог воскресит никчемное человечество… Надо любить друг друга, руки на ощупь найдут единственно верную сейчас правду – рядом есть кто-то, кто нуждается в твоем тепле, а так хочется это тепло подарить!
– Бери! Оно твое!
* * *
Под утро я несколько раз просыпался в холодном поту. Видимо, стонал во сне, и Лора целовала меня в лоб. Я открывал глаза, но все равно видел одну и ту же картину: Лорен мертва. Ее прекрасные светлые волосы разметаны по ванной комнате, она лежит в лужи крови и никогда уже не встанет. «Это сон, дурной сон», – шептала она мне где-то совсем рядом. Это сон, просто сон, твердил я себе, пока не провалился в темноту, где не бывает никаких снов.
Очнулся – в голове пусто. Никаких мыслей. Потянулся. Лорен рядом нет. Наверное, она в душе. Надеюсь, гости большей частью разошлись. А Лора хороша. Безумно хороша. Может, она порвет с этим парнем в галстуке и немного поживет у меня? Встал с дивана, автоматически фиксируя дикий беспорядок в комнате, подошел к окну, и прорывающийся сквозь жалюзи утренний солнечный свет одел меня в полосатую рубашку арестанта. Лениво потянулся еще раз. Дойдя до шкафа, сунул себя в шорты. Сделал шаг к двери и… замер, застигнутый врасплох страшным воплем. Крик ужаса и отчаяния. Я остановился, а потом рванул туда, где кричала Лиз. Да, это она. Случилось что-то страшное. Лиз сидела у двери в ванную, прислонившись спиной к стене, мотая головой, что-то бормоча. Вся в слезах и крови.
Крови было много: на полу, на стенах, на двери. Опередивший меня Дэн пытался поднять и прижать к себе Лиз, но она все время вырывалась и сползала вниз по стенке. Я поднял глаза и увидел то, что породило это крик. Больше я ничего не видел и не слышал, как визжала Тарелка, как блевал Тадир, как Димыч, сползший на корточки, тер виски и твердил: «Дерьмо, дерьмо…» Бредовый сон обернулся явью. В луже крови лежало то, что еще совсем недавно было Лорен. Та, кого я целовал сегодня ночью, та, кому шептал ласковые слова. Лорен… Она была изрублена, искрошена, лицо обезображено, красивые волосы увязли в тягучем месиве крови и мозгов, а на умывальнике лежал аккуратно вымытый мизинчик с маленьким колечком…