…Страшный год на Лелявинском плацдарме и закончился страшно — штурмом Новгорода 15 марта 1943 года.
Нас отвели в прифронтовой лес на формирование. Близость новгородских развалин говорила — будем брать город!
Наш, как и другие, батальон обновился даже за последние дни на Лелявинском плацдарме. Кроме выжившего Александра Жадана, которого пули не брали, пришли новые командиры рот, взводов, сержанты и старшины. Последний санинструктор из «стариков» батальона Архипов, мой земляк-сибиряк, был тяжело ранен. Лежа на повозке, он попросил, чтобы я пришел проститься с ним. Это был отважный, на вид грубоватый, лет тридцати, опытный фельдшер. Своих лечил, но, уходя с разведчиками за «языками», умело воевал, не щадил фрицев. Мы с ним простились, он был эвакуирован, «потеряв любимого командира», как передавали мне потом его слова…
* * *
Здесь, в лесу, явно больные туберкулезом были отправлены по госпиталям. В их числе был и писарь, старшина 3-й роты Севастьян Костровский, мы с ним встречались в 50-х годах в туберкулезном санатории «Лебяжье», там же в поселке он заведовал краеведческим музеем… Так что для меня земля стала невелика — куда ни поеду, обязательно встречу своего бойца или командира… Тоже больной санинструктор 3-й роты, приятель Костровского, не успел пройти врачебную комиссию и погиб вскоре в бою.
* * *
Полк формировался почти заново, все три батальона. 1-й — под моим командованием; 2-й — Григория Ивановича Гайчени, выпускника Белоцерковского военно-пехотного училища; 3-й — Петра Кальсина.
Численность батальонов составляла под четыреста штыков. Автоматов не было, имелось только несколько штук у комбатов и командиров рот, ППС (пистолет-пулемёт Судаева).
Сделали ещё один большой переход от района села Слутка к шоссе Новгород — Москва. Вижу, связистки Алла Зорина и Маша Белкина, моя неспетая песня, тянут санки с тяжеленными батареями и конструкциями раций М-8. Берусь за верёвку, тяну один, — Мария, конечно, довольна!
Остановились ещё раз и надолго в лесу. Стояла мягкая, ясная погода. Днями снежок подтаивал, ночью подмерзал настом.
Мы надеялись: штурма, о котором говорило командование, не будет. Мы, комбаты, не верили в своего командира полка. Где он, там гибель людей совершенно неоправданная! Не верили, но таили в себе чувство надвигавшейся опасности…