— Но в Астрахани вы все же расстались?
— Ей надо было в одну сторону, мне — в другую. Жаль, конечно, мы хорошо погуляли.
— А деньги чьи прогуливали? Ее?
— Никогда в жизни! Если мне девушка нравилась, я мог ее так угостить, что она никогда не забудет. Мог ей купить часы! И никто не скажет, что она меня угощала. Мы с ней коньяки распивали и шампанское, все.
— А говорят, ты тратил мизерное количество.
— Я — мизерное количество?!
В последний момент на самом кончике языка Юрий Юрьевич удержал вопрос «кто говорит?». Это означало бы повести разговор на обострение, а его надо было срочно уводить в сторону.
— Никогда в жизни! Я не такой по натуре человек, Михаил Петрович, поймите меня правильно! У меня деньги были, у меня даже мысли не было, чтобы за ее счет. Я последнее отдам, если я к человеку привязываюсь. Мысли даже не было!
(Нажимать не стоит, пусть немного успокоится.)
— И за целый месяц плаванья ты совсем никого не пощипал?
— Тот месяц — нет.
— А на стоянке в Москве?
— Что там на стоянке? Погулял по улицам, взял пол-литра, которые мы со штурманом выпили. Туда-сюда и обратно занял каюту. Кого я успею в Москве?
(Не забыть, что один из попутчиков, рыская по ближайшим магазинам, мельком видел Ладжуна в «Хозтоварах».)
— Столь благотворное влияние бакинки? Не похоже на твой нрав, Юрий Юрьевич.
— Иногда состояние, что хочется отдохнуть, понимаете.
— Ну-ну. А пассажиров, кстати, много было?
— Пассажиров? Мало. Конец навигации уже. Это же был последний их рейс.
(Ах, последний рейс! А Титова убита в предпоследнем. Финт не оригинальный, преступник часто «переносит» время своего присутствия на месте преступления, если факт присутствия доказан. Но — ай-ай! — как неосторожно прикидываться, будто плыл на теплоходе после убийства! Тогда нельзя заявить, что не знал о нем, ведь в следующем рейсе только о том и толковали. В деле отражено, что практически все пассажиры тоже были в курсе. А Юрий Юрьевич толков не слышал, содержания их не ведает. Тут выкрутиться трудно.)
— Да, чуть не вылетело из головы — в ноябре прошлого года в Жданове ты оставил у хозяев пальто. Помнишь, мы обсуждали ждановский эпизод?
— Помню.
— Взял ты хозяйское пальто и 100 рублей деньгами, а свое оставил. Как понимать: на обмен, что ли? Чтобы человек осенью не мерз?
— Ну… мне мое разонравилось.
— Разве плохое пальто? Вот она пишет в заявлении: «Пальто новое, почти неношеное, светло-коричневое джерси на поролоне, как раз мужнин размер». Сколько стоило?
— Двести сорок.
— Прогадал ты, Юра! Мужу она за 180 покупала.
— Мне цвет разонравился. У него было синее, я примерил, ну и, короче говоря, взял.