— Так… — Томин оценил новость. — Они встречались?
— Этого не знаю. Знаю, что он в гостинице «Советская» и что босс из-за него нервничает. Все. Бегу.
Официант, собравшийся было обслужить посетительницу, вяло останавливается на полдороге. Томин ставит липкий стакан и берется за мобильник. Нынче многое можно сделать, не бегая ногами.
Дальнейшие сведения о приезжем он уже сам излагает Знаменскому:
— Некто Янов Максим Алексеевич. Прибыл из Вены, — нажимает Томин голосом.
— Дублер Нуриева? — предполагает Пал Палыч.
— Думаю, да. Я так и ждал, что Мокрый Ландышева не оставит. И он поторопился нам помочь.
— Погоди, Саша, погоди.
— Да уж очень все одно к одному!
— Бывает и одно к другому, — проявляет Знаменский некоторый скепсис.
— Паша, я что получил, то в клювике и принес. Будем его прокачивать. Но надо за Яновым приглядеть.
— Спору нет, — соглашается Знаменский. — Поручу хорошим людям.
— Отель «Советский», номер двести восемь, — сообщает Томин и делает движение уйти: пора заскочить в «ихнее бюро».
— Постой, Саша. Я хочу вызвать Ландышева, поприжать его на допросе, помотать нервы. Есть предлог на него посмотреть.
— Какой? — удивляется Томин.
Пал Палыч кладет руку на стопку папок, старается изложить покороче, раз другу некогда.
— Да крутится одно подозрение… по другому поводу. Я забрал в свое производство десяток дел по грабежам на дорогах. Нередки нападения на машины с ценными грузами.
— Ну и что?
— На машины, застрахованные Ландышевым, нападений нет.
— M-м… — начинает догадываться Томин. — Тогда стоит потолковать и с его клиентами. Только, знаешь, сначала взгляну-ка я на него живьем.
Все работают — Прекрасная Татьяна гуляет по зоопарку. Ну, не совсем гуляет, в принципе она при деле, даже можно сказать, она тут по службе: Пал Палыч просил покопать насчет усыпляющих ампул. А раз попросил Пал Палыч, то она расстарается. К Пал Палычу она питает слабость, но пока тайную.
Пал Палыч волновал ее воображение задолго до того, как они впервые увиделись. Ей повезло разговорить Кибрит, и та порассказала немало впечатляющего и… заразила Татьяну собственной влюбленностью в друзей.
И все же Татьяне трудно было поверить в Знаменского. В Томина проще — остряк, актер, прирожденный опер, гений сыска; сам в тридцать три узла завяжется и окружающих завяжет, но добьется успеха. Что ж, бывают самородки.
Но Пал Палыч… Абсолютная неподкупность? Редкостная доброта? Проницательный ум? Психологическая грамотность? Умение строить сложные безошибочные допросы, и притом отказ от любых обманов? Рыцарь без страха и упрека? И неженат? Такие встречаются на свете?