Однако он скалился и поглядывал на дочь Хо с явным интересом.
– А ты не приближайся, – сказал Семен, – и рук блудливых не тяни. Обломаю!
– Как можно, господин... Всякий знает, что свое, а что – хозяйское...
У реки, на крутом обрыве, что нависал над кораблем, их поджидали Инени и Сенмут. Хмурое лицо брата прояснилось, едва он заметил возвращавшихся, и теплое чувство, непривычное Семену, вдруг родилось в груди, заставив сердце биться чаще. Он не привык, чтобы о нем беспокоились, – никто и не тревожился, уже много, много лет.
Инени жестом благодарности вскинул руки.
– Хвала Амону, вы вернулись! И даже с добычей! Знатной добычей! – Улыбнувшись, он осмотрел дочь Хо с ног до головы. – Это и есть та самая женщина, которая взглядом валит быков? О, мать Исида! Сколь велика глупость людская! Она ведь совсем ребенок!
Девочка, с любопытством глядя на жреца и Сенмута, прижалась к Семену. Он был порядком выше их, и она, несомненно, считала его главным вождем в этой компании.
– Ты приобрел хорошую служанку, брат, – вымолвил Сенмут. – Даже сейчас цена ей два дебена серебром, но я своих людей не продаю, да и ты, думаю, тоже. Пусть растет и верно служит... Девушки этого племени крепче и сильнее женщин роме. – Он повернулся к Инени: – Будь свидетелем, учитель! Мы, мой брат ваятель Сенмен и я, Сенмут, носящий звание Уста Владыки, принимаем эту девушку в свой дом.
Жрец погладил бритый череп:
– Почему “эту девушку”? Разве у нее нет имени? Согласно закону, должны быть поименованы обе стороны.
– Имени у нее и в самом деле нет, – сказал Семен. – Это не годится! Даже собака и кошка имеют имя.
– Не годится, – согласился брат. – Может быть, ты, наш мудрый учитель, назовешь ее и сделаешь ее ка<Ка – душа. По древнеегипетским верованиям, имя человека неразрывно слито с его душой и с ним самим как при жизни, так и после смерти; например, если имя покойного уничтожено в надписях, то это сулит непоправимый ущерб его душе.> известным божествам Та-Кем? Дай ей красивое имя, ибо она приятна собой, и ей подойдут имена Неферт или Мерит.
Мечтательная улыбка вдруг скользнула по губам Инени, лицо его приняло отрешенно-задумчивое выражение, будто жрец, остановив миг жизни, всматривался в минувшее, перебирал ушедшие годы и вспоминал о чем-то сказочном, волшебном и приятном. Рука его поднялась, коснулась темных локонов девочки, глаза блеснули.
– Когда я был молод... так же молод, как Пуэмра... я видел девушку, дочь правителя сепа Аменти... Она возлежала в носилках, и восемь слуг пронесли ее от дворца хаке-хесепа до речной пристани... Не знаю, что приключилось с этой девушкой в последующие годы; может быть, она умерла или лишилась своей красоты, родив многочисленное потомство, а может, по-прежнему прекрасна, хоть ей немало лет... Но я ее помню! Помню, как ее звали! И хочется мне думать, что красоте ее сопутствовали доброта и ум. – Погладив головку девочки, Инени возвысил голос: – Властью, данной мне Амоном, нарекаю тебя То-Мери! И пусть это имя будет с тобой при жизни и после смерти, в долине Хапи и в полях Иалу!