Поздоровавшись, Ромка протянул ему снимки. — Вы случайно не знаете, кто написал эту картину?
Внимательно рассмотрев фотографии, Богачев с равнодушным видом положил их на стол.
— Понятия не имею. А вот по стенду догадываюсь, что картина с Арбата, не так ли?
— Ага, — кивнул Ромка и, не отрывая глаз от лица Павла Петровича, задал ему следующий, заранее заготовленный вопрос:
— А кто такая Инна Николаевна?
— Чайку или кофейку? — нараспев спросила уборщица тетя Таня, заглянув в кабинет. Очевидно, она занималась не только уборкой, но за отсутствием в галерее секретаря выполняла некоторые его обязанности.
— Попозже, — ответил Павел Петрович.
— Попозже так попозже.
Кряхтя и тяжело дыша, тетя Таня поправила выбившиеся из-под платочка седые пряди, вынесла из подсобки ведро со шваброй и стала протирать и без того чистые полы.
— Так кто такая Инна Николаевна? — Ромка с трудом скрывал волнение.
— А откуда вы о ней знаете? — удивился хозяин галереи.
— Нам на Арбате сказали, что это ее картина, — указал на снимок юный сыщик.
— Ее? Странно. Такой я у нее никогда не видел. — Он снова взял фотографии в руки и пояснил: — Инна — подруга моей жены, тоже художник. Они вместе Строгановку оканчивали.
— А где ее мастерская, если не секрет? — как можно равнодушнее спросил Ромка.
— У нее сейчас нет мастерской. У старой вышел срок аренды, а новую она еще не нашла. Пока нашей пользуется.
— А с Полянской они тоже подруги? — вспомнила Лешка о дневнике Софьи и ее таинственной подруге.
— Насколько я знаю, они незнакомы. А в чем дело?
— В том… — Ромка открыл было рот, чтобы рассказать о встрече на Арбате с девушкой-художницей, но тут послышался шум, тяжелая входная дверь открылась, и в зале появились две женщины и один мужчина. Одной из женщин была новая помощница Богачева, Анастасия Андреевна. Она вошла в кабинет впереди всех, Павел Петрович помог ей снять плащ, и тетка осталась не в толстой кофте, как прежде, а в какой-то цветастой шали, накинутой поверх широкого черного платья. Увидев брата с сестрой, она, как показалось Лешке, недовольно нахмурилась, а затем скосила глаза на снимки, лежащие на столе. А еще Лешка увидела у нее на щеке небольшой шрам, на который раньше не обращала внимания.
А Павел Петрович вышел из кабинета и подошел к разглядывавшим одну из его картин мужчине и женщине.
— Ну наконец-то. А я уже заждался.
Он провел гостей к своему столу и крикнул:
— Теть Тань, сообразите-ка четыре кофе, пожалуйста.
— Сейчас, сейчас, — захлопотала старушка. Лешка схватила фотографии и прошептала:
— Пошли отсюда. Это надолго, тем более что все равно ты от него больше ничего не добьешься. И пр-том, не знаю, как тебе, а мне еще уроки учить надо.