— А сейчас она где, эта Оксана?
— По-прежнему в Нью-Йорке.
На Ромкином лице отпечаталось новое разочарование.
— Как? И она вообще в Москву не приезжала?
— Соня говорит, что нет.
— Во дела! А кто ж тогда преступник?
Арина лишь пожала плечами, а Ромка, поразмыслив, предположил:
— Но, может быть, эта Оксана каким-то образом связана с Инной Николаевной и подговорила ее подменить картину? — Он схватил Арину за руку. — Мне кажется, что разгадка где-то здесь, совсем рядом. Арин, ну давай прямо сейчас снова съездим в галерею, а? Ну пожалуйста! Ты нам поможешь проникнуть в мастерскую и просмотреть все ее картины. Может быть, Павел Петрович сам не знает, чем она там по вечерам занимается?
— Ну что ж, давайте съездим, хоть мне его сейчас совсем не хочется видеть, — неохотно согласилась девушка.
Павел Петрович, увидев Арину и давно примелькавшихся юных посетителей, привстал со своего места.
— Чем могу служить?
— Заехала узнать, нет ли чего нового, — объяснила свой визит девушка. — А они со мной.
— Если ты о картине, то все остается по-прежнему, милиция, по-моему, и не собирается никого искать. Однако в галерее, вернее, вокруг нее, творятся странные вещи. Здесь у меня работает одна знакомая художница, подруга жены, так вот, кто-то вчера поздно вечером ее напугал чуть ли не до смерти.
— Как напугал? — удивилась Арина.
— Какой-то человек со страшным оскалом постучал к ней в окно, а затем ослепил вспышкой. Потом до нее дошло, что неизвестный фотограф был в маске, а в первый момент она не поняла, в чем дело, и чуть в обморок не упала. Бедная Инна здесь была совсем одна и никак не ожидала ничего подобного.
С трудом сдержав улыбку, Арина испытующе взглянула на Ромку и сделала ему знак помалкивать. Впрочем, Ромка и не собирался ни в чем сознаваться.
— А чем она здесь по ночам занимается? — спросила девушка.
— Не по ночам, а по вечерам, — ответил Павел. — Пишет кое-что для себя.
— И что, если не секрет? Можно взглянуть? — И Арина, не дожидаясь разрешения, открыла ведущую в студию дверь. Ромка с Лешкой, как приклеенные, последовали за ней.
В мастерской стоял открытый мольберт, а на нем — недописанная белая церквушка на фоне красного закатного неба. Подобную картину брат с сестрой в этой мастерской уже видели, и еще тогда она поразила Лешкино воображение. Но Арина, как ни странно, пренебрежительно махнула рукой.
— Она над этим работает? Кич какой-то. Неужели ты это у себя выставлять собираешься?
— Я? Вовсе нет. Инна пишет на потребу публики. Такие вещи на Арбате разлетаются вмиг. А у себя, ты сама знаешь, я стараюсь выставлять настоящее искусство, по крайней мере, мне хочется так думать. — Павел Петрович вдруг с обидой взглянул на Арину. — А откуда в тебе такой снобизм? Будто бы этим больше никто не занимается! Да твоя Софья тоже с Арбата начинала, вспомни об этом.