Его взору предстала поразительная картина, обычно послушная любимица Архена, стояла посреди кабинета и, уперев руки в бока, громко ругала своего отца. Она даже не обернулась, когда зашел Габриель, вполне вероятно, что просто не услышала за своим криком. А вот глава клана, напротив, с надеждой воззрился на вошедшего. На его лице явственно читалось виноватое выражение, и он, очевидно, не ощущал себя комфортно в роли отчитываемого, особенно, собственной дочерью. Парень стал рядом с подругой, пытаясь разобраться в ситуации, а она, хоть и кивнула другу, показывая, что увидела его, не прекращала кричать.
- Как ты мог, отец?!! Как вы могли так поступить?!! И даже не пытайся сказать мне, что это лучше! - Габриелю стало весело, было очевидно, что Архену не удастся вставить слово, даже если он и захочет.
- Не вам решать, что для него лучше!! Вы так сделали потому, что вам так удобней!! Вы злые и эгоистичные!! - Оливия даже топнула ногой от возмущения. Судя по ее действиям, то что неделю назад она впервые перекинулась, а значит, официально стала совершеннолетней, по законам их клана ( несмотря на свои двенадцать с половиной лет), добавило ей немало смелости в споре с отцом. Улыбка Габриеля стала шире, когда он вспомнил, что именно он первый увидел, какую форму приняла его девочка. Она, как раз, дразнила его, пытаясь убежать с книгой, которую перед тем вырвала у него из рук, наивно полагая, что ей удалось подкрасться к нему незамеченной. А он, как обычно, до последнего поддавался ей. И когда он, рванулся, чтобы догнать ее и забрать книгу, она, визжа и хохоча одновременно, выбежала во двор. Оказавшись там, через минуту после нее, Габриель пораженно застыл, увидев как книга падает из ее рук, а сама Оливия с удивлением на лице, начинает терять очертания. Через долю секунды, над завороженным парнем кружился соколенок. Пораженный Габриель протянул руку, и птица, осторожно села на нее. Парень не обратил внимания на то, что ее когти оцарапали его, он восторженно смотрел на прекрасную птицу, сидящую на его руке, и смотрящую на него изумрудными глазами Оливии. И эти глаза сверкали от радости и восторга. В тот момент он так гордился ею. Даже Марк перекинулся только два с половиной года назад!
Не сдержавшись, юноша осторожно, погладил перышки сокола.
- Ты прекрасна,- прошептал он, и сокол довольно заклекотал.
- Я не поняла, что тебя так развеселило в моих словах, Габриель? Поверь мне, когда ты все узнаешь, ты перестанешь улыбаться. - Возмущенный голос Оливии выдернул парня из воспоминаний. Он виновато посмотрел на нее, а она, вновь, перевела взгляд на отца. - Мы едим к ним, и это - не обсуждается! - Девушка, от избытка чувств, хлопнула ладошкой по столу.