Ругаться я все-таки мог и проклинал себя на все лады. И не только себя. Вот уж не думал, что они устроят мне аварию, когда я так хорошо руковожу группой и решаю на ходу все сложные боевые задачи.
Мне следовало знать, что командиров групп Зим контролирует сам. Он почти примчался ко мне — наверное, специально, чтобы поговорить со мной с глазу на глаз. Начал с предположения, что неплохо бы мне заняться мытьем грязных полов, потому что в виду моей тупости, бездарности и прочих неизлечимых пороков мне нельзя доверить другую, более тонкую работу — к примеру, разносить тарелки в столовой. Он кратко охарактеризовал мою прежнюю жизнь, коснулся будущего и сказал еще несколько слов, о которых мне не хотелось бы вспоминать. В заключение он ровным голосом произнес:
— Как бы ты себя чувствовал, если бы полковник Дюбуа увидел, что ты здесь натворил?
После этого сержант Зим покинул место моего приземления. Я проторчал там без движения еще два часа, напоминая страшное чугунное идолище, поставленное в степи языческим племенем. Наконец учения закончились. Зим вернулся, восстановил систему энергоснабжения, и мы на полной скорости помчались в штаб.
Капитан Франкель говорил мало, но весомо.
Потом он помолчал и добавил казенным, лишенным интонаций голосом:
— Если считаешь, что не виноват, можешь потребовать трибунала. Так что?
Я сглотнул и пробормотал:
— Нет, сэр.
До этой минуты я все еще не понимал, в какой оборот умудрился попасть.
Было видно, что капитан слегка расслабился.
— Что ж, тогда посмотрим, что скажет командир полка. Сержант, отведите заключенного.
Быстрым шагом мы отправились к штабу полка, и я впервые встретился с нашим командиром полка лицом к лицу. Сначала был уверен, что он подробно рассмотрит дело, но, припомнив, как Тэд сам втянул себя в судебную мясорубку, решил молчать.
Майор Мэллоу в общей сложности сказал мне ровно пять слов. Выслушав сержанта Зима, он произнес первые три:
— Все это правда?
Я сказал:
— Да, сэр. — И этим моя роль завершилась.
Тогда майор Мэллоу повернулся к капитану Франкелю:
— Есть ли хоть один шанс, что из этого человека что-нибудь получится?
— Мне кажется, да, — ответил капитан Франкель.
— Тогда мы ограничимся административным наказанием. — Тут майор Мэллоу повернулся ко мне и произнес оставшиеся два слова: — Пять ударов. Все происходило так быстро, что я не успел очухаться. Доктор дал заключение, что сердце у меня работает нормально, потом сержант и охрана надели на меня специальную рубашку, снять которую можно, не расстегивая пуговиц. Полк как раз приготовился к смотру, прозвучал сигнал. Казалось, все это происходит не со мной, все нереально… Это, как я узнал позже, первый признак сильного испуга или нервного потрясения. Галлюцинация, ночной кошмар.