— Вернулся, но не так, как сегодня, — хмыкнул Керкленд. — Мария рассказала нам, как к тебе приходила мать и как к тебе едва ли не полностью вернулась память. Перемены налицо.
Адам нахмурился:
— И в чем состоят отличия?
После довольно продолжительной паузы Уилл сказал:
— Больше острых углов. Суть твоя оставалась неизменной и когда ты совсем ничего не помнил, но теперь в твоем облике проявилась… квинтэссенция твоего опыта. — Уилл глотнул вина. — Если ты понимаешь, о чем я.
Адам осознал, что с того самого момента, как Мария нашла его, он не без успеха стремился отгородиться от мира, используя в качестве щита замкнутость, которую культивировал в себе с детства. Он постоянно был настороже, даже с друзьями. Неужели ему нравилось так жить — обособленным, отъединенным от общества?
Адам встал.
— Пойдемте со мной.
Озадаченные, но заинтригованные, друзья прошли с ним в его апартаменты. Зайдя в гостиную, Адам подкрутил лампу, чтобы горела ярче, затем вошел в свое святилище и взмахом руки пригласил друзей внутрь. Прочь формальности.
— Оплот моей тайной жизни.
Друзья слегка притихли, оглядываясь по сторонам.
— Это ведь индуистский храм, верно? — зачем-то спросил Рэндалл. Он чувствовал себя неуверенно.
— Резьба великолепна! — заметил Керкленд, пристально осматривая каждое из божеств. — Насколько я понимаю, это домашняя церковь, такая, какая бывает во многих больших домах.
— Только крестов на стенах нет. — Уилл пристально посмотрел на Адама. — Это не такой уж сюрприз, Эш. Ты никогда не делал тайны из своего индийского происхождения.
— Не делал, — согласился Адам, — но я всегда скрывал, насколько оно для меня значимо.
— Поверь нам, — с улыбкой сказал Уилл, — мы знали об этом, но поскольку ты никогда не поднимал эту тему, мы ее тоже не поднимали.
— Уилл, может, и знал. — Керкленд остановился перед статуей танцующего Шивы, восхищенно на нее глядя. — Я не могу сказать, что был столь же проницателен. Но это ничего не меняет. — Он обвел рукой статуи. — Ты был тем, кем ты был. Ты есть то, что ты есть. И я не хочу тебя другого.
Адам почувствовал, как глаза защипало. Должно быть, лампа дымит.
— Я не могу сказать, отчего почувствовал необходимость открыться перед вами. Но потребность была довольно сильной.
— Если честно, — вполне серьезно сказал Уилл, — хотя нас тебе шокировать не удалось, чужие тебе люди могли бы прийти в негодование, узнав, что ты держишь у себя в доме целый пантеон языческих идолов, которые для тебя не являются лишь коллекцией предметов искусства. Твои попечители вбивали тебе в голову, что ты должен стать большим англичанином, чем любой чистокровный англичанин, чтобы быть достойным титула английского герцога.