При этих ее словах Адам взглянул на ясное небо, по которому проплывали лишь легчайшие белые облака.
— Надеюсь, это не значит, что нам придется дожидаться заката, чтобы поесть.
— Мы будем есть сейчас, но с завязанными глазами, — пояснила она. — Мой отец как-то в Париже посетил игорный дом, где подавали soupernoir — зал был абсолютно лишен освещения, а слуги все были набраны из слепых людей, обученных работать в темноте. Подавали разнообразные блюда. Мой отец говорил, что «черный ужин» довольно интересная вещь, хотя и приводит в замешательство. — Она усмехнулась. — Он еще говорил, что ужин был задуман как прелюдия к оргии.
— Твой отец говорил об этом своей юной дочери? — спросил потрясенный Адам.
— Он использовал куда более деликатные выражения, но смысл был именно этот. — На мгновение она вновь испытала удушливое ощущение потери. Но все для нее сложилось не так плохо, поскольку в жизни ее появился Адам. На самом деле она даже смирилась с тем, что надежда получить от отца жизнерадостное письмо с кучей новостей и извинениями за долгое молчание так и не осуществится.
Заставив себя продолжить, она сказала:
— Он считал, что я должна знать, как устроена жизнь, раз я сопровождаю его на всех этих праздниках в загородных домах. Он рассказал мне о «черном ужине» только для того, чтобы развлечь, потому что присутствовал он на таком ужине много лет назад. Насколько я понимаю, он был еще совсем юным, когда его отправили в путешествие по европейским столицам.
— Он путешествовал по миру? Ему повезло. — Адам опустился на одеяло. — Со времен Французской революции молодые английские джентльмены лишены возможности выставлять себя дураками в европейских столицах. Твой отец был родом из богатой семьи?
Мария поморщилась:
— Он никогда не говорил об этом. У меня создалось впечатление, что он был компаньоном какого-то богатого наследника, которого и сопровождал в путешествии по Европе. Даже как-то страшно представить моего отца человеком ответственным!
Адам засмеялся:
— При всех своих недостатках он вырастил отличную дочь.
Мария отвязала от ручки корзины второй шарф.
— Я знаю о том, что лежит в корзине, не больше, чем ты. Я объяснила свою задумку миссис Бекетт и просила ее положиться на воображение. Идея ей понравилась, так что готовься!
Она встала на колени и обвязала шарф вокруг его головы.
— Ты что-нибудь видишь?
— Сквозь ткань проникает немного света, но я ничего не вижу. Странное ощущение, — задумчиво сказал он. — Не такое, как ночью в темноте. Более… волнующее. А как насчет тебя? Ты сможешь сама завязать себе глаза? Только никакого обмана!