И никакого намека на связь с Ковальчуком и тем более с Гайвороном-Баняком. Украл у Ковальчука иконы, чтобы сбыть их за границей? Иконы не иголка, от таможенников не утаишь. Вариант этот, конечно, не исключен… Да только поди докажи его сейчас. Эксперты до сих пор работают с черепом Ковальчука (а может, кого другого, ясности пока никакой, одни предположения), пытаются изготовить фоторобот. Работа трудоемкая, почти ювелирная, стопроцентной гарантии тождества с живым человеком эксперты не дадут, не первый раз. Вот если бы в Москву… Но у них там работы хоть отбавляй, а ждать очереди обстоятельства не позволяют.
Кравчук нахмурился, вспомнив вчерашнюю оперативку.
– … И последнее, товарищ полковник, – адвокат Михайлишин. Вот данные оперативной группы наблюдения.
– Что там у них? – Шумко снял очки и, близоруко щурясь, посмотрел на него исподлобья.
– Ситуация довольно сложная. Михайлишин уже третий день сидит взаперти.
– Почему?
– Взял больничный лист.
– При его годах и здоровье ничего необычного…
– В том-то и дело, что он в данный момент практически здоров. Нам удалось установить, что адвокат воспользовался знакомством с лечащим врачом. Вернее, просто обманул его. Тот не нашел каких-то особых признаков болезни, но поверил Михайлишину на слово – до этого случая у него не было повода не верить адвокату. Тем более что тот действительно до лечения в клинике профессора Иванова был болен.
– Вот это уже по-настоящему интересный факт. Притом труднообъяснимый… Чем он занимается в квартире?
– Михайлишин запасся продуктами и спиртными напитками (чего раньше не наблюдалось) в больших количествах. Посмотрите, там написано, сколько и чего… Чем занимается – трудно сказать, окна зашторены. Даже технические средства наблюдения мало проясняют общую картину. В основном ходит по комнатам, курит, что тоже довольно необычно: курить Михайлишин бросил давно. Спит очень мало.
– Телефон?
– Отключил.
– Попытки вступить в контакт со стороны опергруппы были?
– Да. Пришлось на некоторое время для этого обесточить дом. Под видом электриков…
– Ну и что?
– Долго не откликался на стук, но затем все-таки открыл дверь. В квартире давно не убирались, везде окурки, пепел. Небритый, хмурый и в хорошем подпитии…
– Так. Понятного мало… Что ты можешь предложить?
– Пока ничего, товарищ полковник. Разве что сюда его, к нам…
– На каком основании? И куда? У нас тут не дом отдыха.
– Тогда, может, к нему кого-нибудь из ребят…
– В квартиранты? Бикезин уже был на полном пансионе у Лубенца. Тогда это было хоть в какой-то мере оправдано. А сейчас? В личную жизнь человека, пусть даже в таких, прямо скажем, сложных ситуациях, никто не разрешал нам совать свой нос.