– Думала, что это розыгрыш, что кто-то из нас пошутил. Мы ведь вместе заканчивали театральное училище, занимались в одной группе. Ну и, сами понимаете, иногда позволяли себе… нечто подобное..
– Вы учились вместе? Но, мне кажется, Ольховская старше вас.
– До училища Ада закончила университет – так захотели ее родители. Но потом все же сумела их убедить, что ее призвание – театр. И это действительно так: у нее талант необычный.
– Ирина Викторовна, а что вы думаете по поводу этой неприятной истории?
– Я поначалу просто не могла поверить. Ада показывала мне и Валентине ларец и этот перстень… Честно признаться, мы были восхищены. Валя даже расстроилась: она всегда считала Аду везучей. А тут такое подтверждение – можно позавидовать.
– Почему расстроилась?
– У них еще с первого курса соперничество. Валя ведь тоже незаурядная актриса.
– В чем проявлялось это соперничество?
– А, смешно вспомнить… Глупости всякие…
– И все-таки?
– Например, если у Ады появлялась новая красивая шляпка, то можно было не сомневаться, что на следующий день у Вали будет такая же или получше. Если за Адой кто-либо начинал ухаживать, то мы уже заранее знали, что Валентина постарается перебежать ей дорожку…
– И они после всего этого остались подругами?
– Вы не знаете женщин, товарищ майор. Самые лучшие подруги – самые большие завистницы. Особенно такие красивые, как Ада и Валя. Ну и, кроме всего прочего, у Ады характер мягкий, покладистый, не то, что у Валентины. Потому ее выходки Ада воспринимала спокойно, не обижалась. Единственное, в чем Ариадна была неуступчивой, так это когда дело касалось распределения ролей в спектаклях. Тогда они и впрямь ссорились, некоторое время не разговаривали друг с дружкой, но потом опять мирились и жили душа в душу…
Дубравин видел, что Алифанова волнуется. Да и не мудрено: вызов в милицию редко кого оставляет спокойным и равнодушным. Но волнение актрисы было несколько иного рода – при всей своей откровенности она панически боялась даже невзначай, намеком, возвести напраслину на тех людей, про которых ее спрашивал майор.
Он задавал вопросы, тихо шуршала лента диктофона, записывая мелодичный голосок Алифановой, но Дубравин никак не мог отделаться от мысли, что из-за своей чрезмерной щепетильности актриса все же кое-что не договаривает. Что и в какой мере это важно для следствия, судить была трудно…
С Новосад разговор у майора не получился так, как ему этого хотелось бы. Она была резка и с первых минут дала понять ему, чтобы он не рассчитывал на полную откровенность и взаимность. Видно было также, что Новосад относится к милиции с предубеждением и даже иронией. Это поначалу немного злило старшего оперуполномоченного, но он старался не подавать вида.