Дронго усмехнулся.
— Хотите использовать меня в качестве грубой физической силы? — шутливо уточнил он.
— Не нужно так прямо, — возразил Миллер. — У тебя прекрасные мозги, и ты это знаешь. Но в некоторых особых случаях очень неплохо иметь хорошие кулаки. Хотя я не сторонник подобных действий.
— Я тоже, — признался Дронго, — но вы правы. «Клиент» сейчас пошел нервный, иногда пытается решить свои вопросы с помощью кулаков…
Оба рассмеялись. Кабина лифта остановилась на пятом этаже, и они вышли в коридор.
— Он может быть у себя в номере, — предположил Дронго, — это как раз у меня за стеной. Вчера я слышал их перебранку, когда стоял на балконе. Если у них открыта дверь на балкон, можно слышать все, о чем они говорят.
— Предлагаю не торопиться, — отреагировал Миллер. — Давай войдем в твой номер и постараемся услышать, о чем он говорит со своей женой. Калимуллин не сможет сбежать. Все равно через несколько минут здесь будет комиссар Корвальо.
Эксперты прошли по коридору. Дронго достал свою карточку-ключ, открыл дверь, и они тихо вошли в номер. Дронго поднял с пола коробку со статуэткой старика-китайца из магазина «Ладро» и пронес ее в комнату. Затем осторожно открыл дверь на балкон, прислушался. Но до них доносились лишь невнятные крики Елены Калимуллиной.
— Ничего не слышно, — сообщил он и прошел к железобетонной перегородке, отделяющей его балкон от соседнего, и прислушался. Отсюда уже можно было различить, что она кричит и даже что гораздо тише говорит Вадим.
— Ты идиот, — бушевала Лена, — почему ты мне ничего не сказал?
— Я не хотел тебя пугать, — оправдывался он.
— Как это пугать? Не нужно было этого делать. Господи, и как я могла связать свою жизнь с таким придурком? О чем ты только думал, когда решил это сделать?
Миллер вышел следом за Дронго на балкон и встал рядом. Достал сигару.
— Что-нибудь слышно? — поинтересовался он.
— Она его ругает, — шепотом сообщил Дронго, — говорит, что он не должен был этого делать.
— Это они про убийство?
— Пока не понял. — Дронго прижался к перегородке, прислушиваясь.
— Все, — закричал теперь уже Вадим, — мы с тобой немедленно разводимся! Как только приедем в Москву, сразу подадим на развод.
— Пожалуйста, — согласилась жена, — ты мне надоел. И как я только не видела, за какое ничтожество выходила замуж?
А ведь мама меня предупреждала. Ты всю жизнь сидишь на шее у других. У тебя инфантилизм. Ты типичный «мамин сынок».
— А ты типичная стерва. Довела меня до такого состояния, что я вынужден отсюда убегать. Думаешь, я от хорошей жизни это сделал?
— Ты всегда был кретином. И не смей меня ругать. Кто ты такой, чтобы меня осуждать? Над тобой все смеются. Даже эти сыщики, приходят ко мне и смеются над тобой, над нашей идиотской жизнью.