Я сердито мотнула головой, отбирая косу.
– Ведешь себя как мальчишка! Ты бы еще меня торбой со свитками по голове огрел.
– Обстановка располагает, – благодушно согласился Верес, на ходу привлекая меня к себе и целуя в краешек губ. – Так взрослее?
– Ну-у… уже лучше, – смягчилась я. – Для шестнадцатилетнего сгодится. А что-нибудь еще постарше в запасе есть?
Колдун с невозмутимым лицом достал из воздуха кружку, в которой плескалось что-то прозрачное, и предложил мне.
– Это чего? – не поняла я.
– Вода. Которую есть кому в старости подать. Что? Уже многовато?
Я с безуспешно сдерживаемым смехом пихнула его под локоть, но кружка исчезла так же проворно, как и появилась. Достать злоехидного колдуна коленом тоже не удалось. Трое идущих навстречу аспирантов изумленно на нас покосились, но смолчали.
Успокоившись, мы снова пошли рука об руку. Я сладко жмурилась, чувствуя себя старой волчицей, которая в солнечный осенний денек распрыгалась за подвешенными на ветру листьями, словно дурашливый сеголеток.
Кстати о щенках. У двери нашей комнаты, привалившись к ней боком, скучал Рест, безуспешно пытаясь зачитаться конспектом. Рыжая радостно гавкнула и завиляла хвостом. Адепт поднял голову, увидел нас и с кислым видом протянул мне конец поводка.
– Я, между прочим, уже час здесь стою, – не преминул сообщить парнишка. – Даже обед пропустил…
– На гхыра такие жертвы? Привязал бы ее к ручке и шел себе, – удивилась я.
Рест наградил меня убийственным взглядом. Видимо, так ему и хотелось сделать, но совесть не позволила.
– Заходи к нам, – радушно предложил Верес, открывая дверь. – Кусок хлеба для голодного мага у меня в сумке всегда найдется.
Щенок просиял так, словно ему предложили жареного поросенка.
– Мастер, а вы мне заклинание замораживания объясните? А то я кусок лекции просп… прослушал!
– Конечно. Шел, ты не возражаешь?
– Нет, – соврала я. – Занимайтесь, я пока по городу прогуляюсь.
Как бы ни хотелось, чтобы все две недели Верес принадлежал только мне, это нереально. К тому же таким его – вечно занятым то работой, то учениками – я и любила.
Колдун посмотрел на меня, и в его глазах я прочитала то же самое. Но вслух он сказал только:
– Будь поосторожнее, ладно?
– Брось, – отмахнулась я, – средь бела дня даже самый мстительный некромант не посмеет на меня кинуться.
– Вы о чем? – забеспокоился Рест. – Какой некромант?
Но я пренебрежительно махнула рукой и, забрав Рыжую, пошла к лестнице.
* * *
Душераздирающий, с подвыванием стон сменился протяжным всхлипом, преисполненным страдания. За закрытой дверью и задернутыми занавесками неприметного домишки в глухом переулке безжалостно истязали человека, причем за его же деньги.