— Цветной, что ли? — покосился на меня татарин. — Из блатных, да? Жиган?
— Да вроде бы, — усмехнулся я.
— Держи! — Он протянул мне кисет. И затем, когда я закурил:
— Что ж ты сразу не сказал? Эх, ты… Мы ведь тебя уже кончать хотели…
— Как — кончать? — Я дернулся и выронил папиросу. — За что?
Он молча похлопал себя ладонью по боку. И потянувшись туда взглядом, я различил широкий, плоский, тускло поблескивающий штык. Такие — кинжальной формы — штыки я видел когда-то в армии, у десантников. Штык был засунут за пояс — и пояс этот тоже был армейский!
— Счастливый твой Бог, — сказал татарин, — Я — то ведь тоже сидел — давно, перед войной — знаю, все-таки, что к чему. Ну, а если бы оказался кто-нибудь другой — представляешь?.. Тут бы тебя и кранты…
— Но — за что?
— А ты так и не догадываешься — кто мы?
Я уже начал помаленьку догадываться. Но все же решил уточнить. И подобрав упавший окурок, сказал, затягиваясь, кутаясь в дым:
— Солдаты — не солдаты… Не разберусь. Одно мне ясно: вы от кого-то прячетесь. От кого? Если не секрет, конечно.
— Ото всех, — проговорил татарин. И, подумав, добавил жестко: — Да, ото всех!
— И — с каких же пор?
— С войны.
— Ах, так значит, — вы?..
— Да, — сказал он, — в том и суть.
Вдруг он поднялся, молча вышел из комнаты. И спустя минуту вернулся — уже вдвоем с Архипом.
Мы разговорились. Архип на этот раз держался со мной иначе — не так, как прежде. Морща щеки в улыбке, вороша пальцами бороду, он сказал доверительно:
— Ты пойми: у нас же ведь нет выбора! Ежели какой чудак забредет к нам — хана. Сразу выдаст, наведет на след… Хошь не хошь, а надо его закапывать.
— Н-да. — Я сделал рукою сложный, неопределенный жест. — Это конечно… Дело понятное… Но — чего вы все же боитесь?
— Ты по какой статье сидел? — спросил меня татарин.
— По указу.
— За что?
— Часть вторая. Железнодорожный грабеж.
— Та-ак, — протянул татарин. — Ну, а с воинскими статьями ты знаком?
— Конечно, — сказал я, — сам когда-то побывал в армии…
— Стало быть, ты — в курсе — сказал татарин. — Это хорошо. Много объяснять не надо.
— Но ведь вы когда дезертировали?
— По — разному… По всякому… Но в общем — в ту пору.
— С той поры прошло уже семь лет. Вы это, ребята, понимаете? Или вы, может, не следите за календарем?
— Следим, — усмехнулся в сивую свою бороду Архип. — Мы хоть и в тайге, в самой глуши обитаем, но все же кое-какие слухи и сюда доходят…
— Так в чем же дело? — удивился я. — Значит, вы должны знать: после войны сразу же началась амнистия. И первыми, кто попал под нее, были именно дезертиры! Им повезло гораздо больше, чем другим… Бытовиков освободили тогда не всех, пятьдесят восьмая статья вообще не попала под амнистию, а таких как вы — распустили подчистую.