Сережа свалился с пенька. Взора от меня он отвести не мог.
– Расскажи мне, милый, почему ты живешь здесь, а не со мной? Что ты тут ищешь? Может, я помогу тебе найти то, что ты тут ищешь? Расскажи мне…
– Нет!!! – вдруг завопил Серега, резко развернулся и на четвереньках понесся прочь от меня, потом встал на ноги, пробежал несколько шагов, врезался лбом в дерево, его развернуло, он упал, но быстро поднялся и, петляя как заяц между деревьев, помчался к дому.
«Совсем крыша у парня съехала», – решила я и вернулась к своим друзьям. В красках описала, как проходила наша встреча с милым. Татьяна, правда, бóльшую часть видела, но не все слышала, подавилась со смеху.
– Надо сматываться, – заявила соседка после окончания моего повествования в лицах. – А если они лес решат прочесать?
– После его рассказа о том, что он лобызался с лягушкой?
Я предложила подождать. Лучше, конечно, подобраться поближе к дому.
– Ну, если только всем залезть на деревья… – заметила Татьяна и задумчиво посмотрела вверх.
– Я не полезу, – сказал Пашка. – У меня проблемы с вестибулярным аппаратом. Ты же знаешь, Юля.
А из дома уже неслись крики… Потом к ним присоединился женский голос.
– Светка! – сказала я.
– Рыжая! – одновременно со мной сказал Пашка, на которого дочь коммуниста в свое время произвела неизгладимое впечатление.
– Точно? – посмотрела на нас Татьяна. Она не была свидетельницей публичных Светкиных выступлений, общалась со Светкой только у меня дома, где Ковальчук вела себя тихо.
– Такое не забудешь, – вздохнул Пашка.
А Светка продолжала орать. Требовала, чтобы ее выпустили, и во что-то там колотила.
– Надо Светку спасать, – сказала Татьяна. – Мы же, в частности, и за этим приехали.
– И она, не исключено, объяснит нам, что тут все ищут.
– Сами будете спасать? – уточнил у нас Пашка. – Ведь ее отец, кажется, вам спецназ обещал.
– Сами, Паша, с твоей помощью.
– Юля!!! – взвыл оператор.
– Ты будешь просто снимать все на пленку. На всякий случай нам нужно иметь какие-то доказательства. Мало ли кто какие претензии предъявит…
– Это – всегда пожалуйста, – обрадовался Пашка.
А от дома в лес направлялись двое.
– Ну, где тут у тебя лягушка в царевну превращалась? – спрашивал незнакомый мужской голос, нисколько не пытавшийся снизить громкость.
– Не в царевну, а в Юльку!
– Юлька для тебя – царевна. Кому чего надо, то тому и мерещится. Кому Ким Бессинджер, кому Шарон Стоун, кому Пугачиха в молодости. А тебе – Юлька. Показывай, куда идти.
Пашка с Татьяной вопросительно посмотрели на меня. Я же извлекла из авоськи прихваченную на прогулку «отрубленную голову», которую мы заранее (на дороге) продемонстрировали Пашке, чтобы он в самый ответственный момент не грохнулся в обморок и, главное, не заорал.