Черт бы его побрал, этого дьявола!
— Вы будете сопровождать меня весь вечер, Мельбурн, — возразила она, пока он не успел скрыться. — Постарайтесь это запомнить.
Герцог изобразил поклон, достаточный, чтобы избежать оскорбления, но ясно дававший понять, что это всего лишь дань традиции.
— Конечно. — Он дал знак кому-то вне поля ее зрения. — Позвольте мне представить вас хозяевам бала, лорду и леди Элкинсам. Томас, Мэри, это Жозефина, принцесса Коста-Хабичуэлы.
— Вы оказали нам большую честь, ваше высочество, — восторженно пролепетала виконтесса, приседая в глубоком почтительном реверансе.
Вот это больше похоже на дело.
— Очень рада познакомиться с вами, — сказала Жозефина, вкладывая в слова всю любезность, в которой отказала Мельбурну. Всеми фибрами души и тела она чувствовала его, и чем больше он злился и терял контроль над собой, тем больше ей это нравилось. Не совсем тот курс действий, что рекомендовала ей мать, но Жозефина не могла отрицать, что результат волновал ее. Герцог ее возбуждал.
— Вы должны со всеми познакомиться, — продолжала леди Элкинс, потянувшись к руке Жозефины, но потом явно передумала. — Если вы присоединитесь ко мне, ваше высочество.
— Да, конечно, — ответила Жозефина и презрительно взглянула на Мельбурна: — Не удаляйтесь слишком далеко, герцог.
— Я об этом и не мечтаю, принцесса, — с холодной улыбкой ответил он.
Хорошо. Притворяется он или нет, но, по крайней мере, герцог Мельбурн понял свое место. А что касается того, кто попросит разрешения коснуться, она этим займется.
Леди Элкинс подвела принцессу Жозефину к восхищенной толпе. Себастьян направился к ближайшему окну, доходящему до пола. Окно было закрыто, но он распахнул его и вышел на каменную террасу. Весь дрожа от возбуждения, он так сжал руками гранитную балюстраду, что побелели костяшки пальцев.
— Себ?
Он закрыл глаза, стараясь успокоить дыхание и стук сердца.
— Уйди, Шей, — проворчал он.
Вместо этого он услышал хруст старых листьев под ботинками, и Шарлемань подошел ближе.
— Извини. Идут разговоры, и у меня маленькая неприятность: не могу придумать объяснение, почему ее высочество тебя ударила. Какие предложения?
— Пусть все остается как есть!
Шей прочистил горло.
— Ты уверен? А как ты смотрел на нее, когда вы танце…
Себастьян резко повернулся к брату.
— Как? — рявкнул он. Если не выпустить раздражение, он взорвется.
— О Господи! Мельбурн.
— Как смотрел, Шей? — настаивал он, сердитый, раздосадованный, возбужденный. Что эта чертовка сделала с ним? Он не мог думать здраво. Себастьян двинулся на брата. — Как?