Он не мог вспомнить лишь того момента, когда она в последний раз появилась в его снах. Долгими месяцами это происходило каждую ночь, и если бы не Пип, братья и сестра, ему бы не захотелось больше просыпаться. Потом Шарлотта стала появляться реже, но все же большую часть месяца. Когда это прекратилось? И почему в последние пять ночей он грезил о другой женщине?
Он знал, что Шарлотта будет по-прежнему улыбаться ему с портрета, словно хотела, чтобы он и их дочь были счастливы и без нее. Но он не знал, счастье найдет с Жозефиной или беду.
Взяв себя в руки, Себастьян прошел в кабинет и написал короткую записку лорду Белтраму, одному из руководителей государственного архива. Если кто-то и мог найти некоего Джона Райс-Эйбла, то это Белтрам. Прежде чем он позволит сердцу впутаться во что-то, даже совершенно невозможное, его ум хотел выяснить, почему то, что для одного человека было раем, другому показалось отвратительным болотом.
— Я не понимаю. — Кончита застегнула на шее Жозефины жемчужное ожерелье. — Теперь за вами ухаживают два герцога?
— Нет, — Жозефина, последний раз взглянув в зеркало, встала, — официально за мной вообще не ухаживают.
— А неофициально?
Она улыбнулась:
— Я думаю, что один из них хочет жениться на мне, а другой — уложить в постель.
— Жозе… ваше высочество!
— Многообещающая перспектива, правда?
— Я бы так не сказала.
Шагнув к двери, Жозефина обернулась:
— Сказала бы ты или нет, ты моя наперсница, Кончита?
— Конечно, — присела в реверансе горничная.
— Тогда я буду тебе рассказывать, потому что ты должна знать, что происходит. — Она нахмурилась. — И потому что мне больше некому сказать.
— Извините, ваше высочество.
Жозефина не отвечала. Кончита с ней больше десяти лет, она немного фамильярна, но нужно же кому-то довериться.
Однако она не сказала горничной, что Мельбурн целовал ее и хочет сделать это снова сегодня вечером. Если Коста-Хабичуэла потребует от нее жертвы, она ее принесет. Жозефина коснулась пальцами губ и улыбнулась, когда сердце застучало быстрее. Она с удовольствием принесет жертву и сделает это не раз, если потребуется.
Когда она спустилась по лестнице, герцог Хейрек уже ждал в холле.
— Вы самое прекрасное существо на этой земле, — почтительно сказал он, поклонившись.
Он, вероятно, достаточно охотился, чтобы знать.
— Благодарю, ваша светлость. Идемте? Мне не терпится увидеть театр.
Он подсадил Жозефину и Кончиту в свою карету, потом сел сам. Как только дверца захлопнулась, они двинулись.
— Вы посещали театр на Ямайке? — спросил герцог.
— Всякий раз, когда могла. Но последние два года мы были слишком заняты.