— Так я же выгнанный! Карьера моя, судя по всему, теперь закончена…
— Чепуха! — небрежно отмахнулся редактор. — Я могу тебе выдать справку, что ты уволился по собственному желанию. Это сделать несложно. А с такой справочкой ты вольный орел! Лети, куда хочешь, трещи оперением… Только не задерживайся в наших краях.
Он загасил папиросу. И потом покрутив головой:
— Саламандры! — сказал, ухмыляясь. — Ну, ты, брат, юморист!
* * *
Получив расчет и заветную справочку, я направился в ближайший бар. И долго сидел там, потягивая пиво и размышляя о незадачливой своей судьбе.
Хоть я и был теперь „вольным орлом", я все же чувствовал себя скверно. Опять — в который раз уже! — мне приходилось бросать насиженное место, обрывать все связи и уезжать в неизвестность…
А уезжать было нельзя, никак нельзя! Я только недавно сдал в Хакасское областное издательство рукопись первой своей стихотворной книжки. Наконец-то начал сближаться с местной писательской братией… Дверь в литературу — куда я так долго и безуспешно стучался, — теперь приоткрылась мне. Медленно, со скрипом, но все же приоткрылась! И вот все внезапно осложнилось. Я опять выбывал из игры. И виною этому оказалась моя наивность или, может, действительно, — глупость?
В бар, топоча, ввалилась группа типографских рабочих. Некоторых я знал. И один из них, линотипист Алеша, сказал, останавливаясь возле моего столика:
— Что, старик, грустишь?
— Да, понимаешь ли, не везет мне, — пожаловался я, — ни в чем не везет! Искал правду, а нашел беду. Надеялся на перемены — и они произошли. Только совсем не так, как мне бы хотелось. Не такие, как надо… Все повернулось наоборот!
— Н-да, бывает, — пробормотал Алеша. — С судьбой не поспоришь. Уж если не повезет…
И тотчас же другой парень из наборного цеха подхватил:
— Уж если не повезет, как говорит пословица, и на родной сестре триппер поймаешь!
Я разговорился с ребятами, и мы, естественно, выпили. И затем я поинтересовался: бывал ли кто-нибудь в Тувинской области и знает ли, что там за газета?
— Эта область вообще интересная, новая, — сказала Алеша, — Тува, учти, советской стала недавно — в сорок четвертом году.
— Так. А газета?
— Газета там тоже своеобразная…
— Знаменитая, — хихикнул наборщик.
— На каком языке она выходит?
— На русском.
— Значит, и она — недавняя?
— Лет семь всего как возникла.
— Ну и чем же она знаменита?
— Да, собственно, ничем особенным, — дернул плечом Алеша. — Просто туда почему-то съезжаются все те, кто оскандалился, в чем-то провинился…
— Редакция неудачников, — подмигнул наборщик.
И я тотчас же подумал с невольной грустной усмешечкой: теперь все понятно. Что ж, это точно для меня! Поеду, попробую. Может, устроюсь. Ну, а уж если не повезет и там…