— Что значит — серьезно? — пожал я плечами. Мы разговариваем, спорим… Почему бы не поиграть мыслью?
— Ну, поиграй, — сказал Гринберг. — Так что все-таки может Библия объяснить?
— Да все! Мы вот никак не можем найти „промежуточное звено"… Конечно! Его и нет. И не было.
— Был, значит, Адам?
— Был человек, единственный на всем свете, получивший в подарок удивительный, неповторимый, поистине божественный мозг!
Здесь мне бы следовало остановиться. Тема была все-таки рискованная… Но я уже не мог — не хотел. Меня одолевало какое-то странное озорство. Может быть, прорвался затаенный мой, инстинктивный протест против общих, стандартных, казенных мнений? Или же меня возмутила реакция Антона — его растерянность, его испуг? А может быть, тут было еще что-то, более глубокое…
— И почему бы в конце концов неандертальцу не быть потомком Адама? — упрямо продолжал я. — Мощный его мозг — первое тому свидетельство! И то, что он потом стал вырождаться, тоже объяснимо. В Библии говорится о всемирном потопе… Кто знает, возможно, один из ледниковых периодов сменился особенно резким потеплением. И земля оказалась затопленной… И предкам нашим пришлось тогда худо; выжили лишь немногие. Те, кто обитал в горах. А далее следует долгий процесс одичания. И следы этого мы теперь и находим… Ну, а затем — по библейской же схеме — человечество возродилось вновь! И вот на авансцену выходят великолепные кроманьоны.
— Ну ты даешь, — улыбнулся, разглаживая бороду, Антон, — новый теоретик выискался! Скажи мне тогда: почему же возрожденное человечество так долго и трудно шло к прогрессу? Это с божественным-то разумом… а?
— Так ведь сказано: В поте лица своего…
— И кстати, по поводу „великолепных кроманьонцев". Ты ими не очень-то обольщайся! Они на авансцену вышли не с цветами, а с ножами и копьями. И были свирепы и безжалостны. И охотились не только на животных, но и на таких же, как они сами, — людей. По существу, друг на друга.
Антон помолчал недолго. И потом задумчиво:
— Да… Были темные века. Плодились злые поколения.
— Самые злые плодились в глубинах Азии, — подхватил Гринберг.
— Да почему же именно тут? — сейчас же спросил Антон, и в голосе его прозвучало уже знакомое мне раздражение.
— А потому, что тут заваривалась вся каша, — спокойно сказал Осип. — Тут было теснее всего… Не знаю, где находится прародина человечества, но кочевые цивилизации зародились тут, уж это точно. И отсюда началось когда-то великое переселение народов.
Он оглянулся. И широко повел рукою:
— Вы представьте себе, ребята: дикие всадники… В звериных шкурах, на низких косматых конях… Они проносились с воем и грохотом по травяному плато. Вот по этому самому, где катит сейчас наша машина.