Первый грузовик добрался до нашей 'захоронки'. Кстати, огромное спасибо, что с нами пошел такой мастер по маскировки, как Старый. Тот сумел настолько качественно укрыть фугас, что, даже зная его примерное местоположение, я не мог его углядеть. Прапорщик, точнее старшина, сумел восстановить даже следы протектора, ранее проезжавшей машины. Сейчас на этот фугас наехал передним колесом грузовик с немцами — результат последовал незамедлительно. Под машиной вздыбился султан земли, буквально вырвав передок автомобиля, уничтожив водителя и сидящего рядом с ним пассажира. Сама машина поднялась на 'дыбки', несколько мгновений находилась в шатком положении на заднем борту, потом раздался треск, и та повалилась набок. Следующий позади грузовик управлялся опытным водителем — сбросив скорость, он попытался избежать столкновения и это почти удалось. Вот только в первой машине хранился запас топлива или чего-то подобного из горючих и легко воспламеняемых грузов. В тот момент, когда второй грузовик объезжал загоревшийся первый, у того в кузове полыхнуло особенно сильно, буквально сорвав полотнище брезента у своего соседа. Во все стороны полетели сгустки огня, пылающая жидкость щедро окатила немцев, сидящих в кузове второго автомобиля. Досталось и водиле — вся кабина превратилась в маленький филиал ада, буквально испепелив человека внутри. Тот смог только открыть дверцу и вывалиться на дорогу, где и замер, распространяя вокруг вонь горящей плоти.
Уцелевшие от взрыва солдаты второй машины попрыгали по сторонам будто зайцы — из первого автомобиля никто так и не выбрался, правда, как потом оказалось, там и сидел лишь десяток бойцов — стремясь укрыться на обочине. Вот только напоролись на заботливо развешанные растяжки — в кустах — и установленные мины — на поляне. Это было предусмотрено еще в начале установления засады: любой человек из попавших под обстрел будет стремиться укрыться в стороне от места, где его застал обстрел. Обочины дороги были идеальным местом для этого, на что и надеялись наши ребята, устанавливая ловушки, скрупулезно рассчитывая места возможного нахождения противника. Больше половины погибло при взрыве фугаса, еще треть оказалась на минах и приведя в состояние паники оставшихся солдат противника своей гибелью. Те залегли, где сумели, боясь сдвинуться в сторону, чтобы не налететь на мину и ведя огонь во все стороны.
Я сумел заметить высокую тулью фуражки офицера, командовавшего расстрелом. Немного подивившись его везучести — и под обстрелом уцелел и под взрывы не попал, да еще и выбрал место в середине колонны в кузове со всеми своими подчиненными, что оградило от сожжения заживо — в кабине уж точно погиб — я навел ствол оружия и плавно нажал на спусковой крючок. Стоящий на одном колене немец полетел на землю, получив пулю в бедро, следом за первой пулей я послал следующую, прострелив правую руку, в которой у того находилось оружие. Я не собирался упускать такой шанс, чтобы не заиметь пленного, а может и от Черта получу благодарность…хотя, вряд ли. Броневик я оставил без внимания еще в самом начале боя, когда прогремел взрыв фугаса — мое вмешательство не требовалось. В отличие от водителя второго грузовика не собирающегося тормозить под возможными пулями устроивших засаду, БТР встал резко, из-за чего стрелок-пулеметчик не удержался на своем месте и улетел внутрь кузова. Поднять ему не дал Кабан: сорвав с разгрузки гранату он взмахнул рукой и послал ее по высокой дуге внутрь броневика. Я уже упоминал его мастерство в обращении с 'карманной артиллерией' и сейчас только подтвержу еще раз. Влетевшая внутрь кузова граната, пущенная с задержкой, что не оставляло времени на отбрасывание ее в сторону, щедро нашпиговала осколками всех находившихся. Следом полетела вторая, которая поставила окончательную точку в борьбе в 'броней', полностью уничтожив весь экипаж и водителя, который не был отгорожен от десанта никакой стенкой между кабиной и кузовом.