– Так же как и вас, – продолжал Дорн, – жизнь заставила меня пристально заинтересоваться тем, что происходит в голове психопата. Мне крайне неприятно это говорить, однако при всей своей мерзости врожденный инстинкт разрушения порой несет в себе некое извращенное творческое начало. – Дорн постучал пальцем по статье. – Полагаю, на сей раз ваш противник-психопат – натура творческая и потому особенно опасная. Йен, этот психопат – та еще тварь, с ним придется повозиться. Он производит впечатление… как бы это выразиться… человека осведомленного.
– Что вы хотите сказать?
Оттолкнув газету, Дорн сделал Фабелю знакомый жест рукой: так он всегда останавливал нетерпеливых студентов, которые торопились мимо посылок к выводам.
– Кто мы? – спросил Дорн, откидываясь на спинку кресла. – Что мы? Я говорю о немцах.
Профессор начинал так издалека, что у Фабеля заныли зубы.
– Простите, я не понимаю, при чем тут немцы как нация.
– Что такое, собственно говоря, немецкий характер? В чем заключается особенность немецкого народа?
Фабель пожал плечами:
– Понятия не имею. Да и плевать мне. То, что немцы какие-то особенные, – мы этого уже нахлебались, и эта теория принесла Германии – и всему миру – неисчислимые беды. Ни одна демагогическая теория не принесла людям столько горя, как эта.
– Верно, – кивнул Дорн. – Концепция немецкой уникальности – миф, раздутый австрийским ефрейтором до фантастических масштабов. Однако немецкий народ имел слабость и несчастье ему поверить. Один из самых важных уроков, которые я извлек из истории, занимаясь ею профессионально: никакого прошлого не существует, есть только настоящее. Только настоящее реально – что есть, то и видим, если осмеливаемся разуть глаза; а прошлое – игрушка в наших руках, его можно толковать и так, и этак. Прошлое – это то, что мы хотим из прошлого сделать. Сегодняшний день формирует прошлое, а не наоборот. Последние два столетия мы, немцы, только тем и занимались, что перекраивали прошлое: подгоняли его под наше новое понимание немецкой нации, которой на самом деле никогда не существовало. Да, «немецкая раса» – бред собачий. Мы пестрая смесь кровей скандинавских, славянских, кельтских, италийских и альпийских… Сборная солянка, объединенная языком и культурой, а не этнической принадлежностью.
– Куда вы клоните? И как ваши умствования связаны с сегодняшними убийствами?
Дорн снисходительно улыбнулся.
– Вы верите в то, что бог Туисто был рожден германской землей? И от трех его сыновей ведут свой род три племени чистокровных немцев?
– Разумеется, нет. Это просто древнее сказание.