Садхир сделал знак ученику и тот, подставив под ногу больного широкий таз, осторожно обмыл рану слабым мыльным раствором. Тщательно оглядев неширокую чистую рану, Садхир указующе кивнул Алахею. Алексей, прищурившись, быстро оценил состояние разреза.
— Я бы наложил только один шов, — подвёл итог он.
Взявшись за подбородок, Садхир на мгновение задумался и согласно кивнул.
— Пожалуй, ты прав, — произнёс он, делая знак старшему ученику. Тот быстро промыл длинный конский волос в чаше с остро пахнущей прозрачной жидкостью и, вдев его в иголку, проведённую над огнём, протянул Алексею. Удивлённый таким разделением труда, Алексей осторожно взял кривую шовную иглу и ловко наложил по одному шву на входном и выходном отверстии раны. К его немалому изумлению, прямо поверх раны воина шустрый ученик наложил мелко нарезанные стрелки обычного зелёного лука и забинтовал поверху повязкой.
— Пробуди его, — указал гуру Алахею на заторможенного Ишу.
Алексей жёстко пошлёпал осоловелого воина ладонью по щеке. Мотнув головой, тот с трудом сфокусировал осмысленный взгляд.
— До свадьбы заживёт, — весело улыбаясь, громко произнёс Алексей, указывая на зашитую рану. Садхир удивлённо замер. «А как же он мог узнать о его готовящейся свадьбе. Ведь Алахей с Ашоком пришли намного позже рассказа Иши о своих злоключениях» — недоумевал гуру Садхир, дав указания своим ученикам собирать инструменты и проводить больного домой. Зерно сомнения зародилось в душе.
Примерно также думал пришедший в себя, прихрамывающий Ишу, бредущий к повозке, присланную встревоженным отцом, бережно поддерживаемый под руки двумя старшими учениками Садхира. «И всё-таки, люди говорят правду, этот Алахей действительно загадочный человек, он даже может слышать мысли других людей. А вдруг он и вправду не человек, а настоящий асур Ранутра? Ведь мне рассказывали, как он вдохнул жизнь в мёртвого внука раджи, которого забрали себе Апсары» — мысленно терзался Иша, устраиваясь в повозке поудобнее. Кивнув возничему, поехал домой.
Рассматривая очередным ранним утром загорелое отражение в бронзовом зеркале в комнате для омовений, Алексей с усмешкой решил, что борода и усы уже очень даже готовы к проведению небольшого творческого эксперимента.
Посмеиваясь и вспоминая незадачливого Кису Воробьянинова, тихонько насвистывая незатейливый бравурный мотивчик, тщательно окрасил усы и бородку в радикальный зелёный цвет. «В конце концов, у каждого должен быть свой стиль. Бравые местные ребята по какой-то непонятной мне причине, упорно красят свои бороды в синий цвет. А моя борода с усами пусть назло всем будет зелёной, как раз под цвет глаз. Буду этаким эмо-ортодоксом. Может волосы и брови до кучи тоже окрасить? Нет, пожалуй, это будет перебор. Как-нибудь в другой раз. Однако местный краситель похлеще нашей зелёнки будет» — с невольным уважением подумал он, пытаясь оттереть от краски позеленевшие руки.