— Зарубите себе на носу, лейтенант, — сказал вдруг устало он, — учения — учениями, но вы должны будете действовать, как на войне. Как на настоящей войне, цветок ей в прорубь!.. И еще… Я не умею говорить красиво, но… Одним словом, в любых обстоятельствах прошу тебя, Евгений, не забывать, кто ты такой и ради чего носишь форму милитара.
Только теперь я понял, что полковник страшно взволнован. Как самый зеленый новобранец перед первой стрельбой боевыми патронами. Я чертыхнулся. Мысленно, потому что представил, как спрашиваю на манер лицеистки-первокурсницы: «Извините, мой коммандант, но неужели что-то случилось?!»…
— Разрешите идти? — вместо этого повторил я.
Весь следующий день меня жгло странное ощущение, в котором я никак не мог разобраться.
Вроде бы все шло своим чередом. Подготовка к особому заданию — дело нужное, но крайне нудное. Нужно все заранее продумать до мелочей: состав группы (ну, тут особых проблем не возникло), экипировку (вот с этим гораздо хуже, и не потому, что бригаде чего-то не хватает — наоборот, на наших складах чего только нет! — но как раз это обстоятельство, по-моему, и затрудняет сборы, потому что в самый последний момент, а порой уже и на задании может выясниться, что забыли какую-нибудь позарез необходимую мелочовку: консервный нож, например), способ выполнения задания (весь личный состав группы потом будет тренироваться в оставшееся время до одури, чтобы его отработать, хотя толку от этого, на мой взгляд, не очень много: как ни натаскивай подчиненных, например, метать нож, а под пристальным взором Посредника в решающий момент все равно кто-нибудь да промахнется), и тэ-дэ, и тэ-пэ. Добавьте сюда оформление кучи бумаг в виде разнообразных приказаний, рапортов, накладных, расписок — как говорит наш бригадный, «цветок им всем в прорубь!» — и станет понятно, почему мы, «рейнджеры», так не любим ПДПЗ — «Последний День Перед Заданием»…
Так что же за чувство меня снедало весь день?
Ответ на этот вопрос мне стал ясен, когда я встретился с командиром своей роты.
Мы столкнулись с капитаном Джинасом в том месте, где тропа делает поворот почти под прямым углом, ведя к палатке нашего взвода, и он тут же ударил меня правым кулаком в челюсть, а левой ногой — в самое уязвимое место мужчины. Я немного замешкался, но все-таки сумел поставить блок снизу и пригнуться. В свою очередь, через пару десятых долей секунды Френку пришлось уходить от моего коронного прямой левой, и ему это почти удалось, но в той точке пространства, куда он вышел перекувырком, его уже поджидал мой правый каблук, и если бы я не зафиксировал стопу в воздухе за пару дюймов от виска Джинаса, — валяться бы ему с проломленным черепом!