От работы Рамирова оторвало вторжение госпожи Лэст. Предвестником вторжения послужил скромный, даже можно сказать — застенчивый стук в дверь. Такой стук вызвал бы у неискушенного человека ассоциацию с образом тихонькой старушки в белоснежном переднике, сложившей ручки на груди и умильно улыбающейся собеседнику. Но только не у Рамирова. Открывая дверь, Ян внутренне приготовился к ураганному словесному артналету и натиску в духе старопрусского лозунга «Дранг нах остен». И, как это ни было печально, не обманулся в своих прогнозах.
Мадам Лэст ворвалась в номер разъяренной и бесформенной грудой неопрятных платьев, кофт и обильной плоти. Мадам Лэст с места в карьер взвыла раненой волчицей, что у некоторых постояльцев хватает совести проживать в ее пансионе, не внося своевременно плату. Мадам Лэст напомнила этим самым «некоторым», что, хотя они бесстыдно пытаются обвести ее, несчастную генеральскую вдову, вокруг пальца, пусть они не надеются!.. Мадам Лэст посулила любителям бесплатного пользования благами цивилизованной жизни самые мрачные перспективы, начиная от физической расправы с последующим выставлением жертвы на улицу и кончая вызовом полиции и последующим гниением должника в тюрьме.
По трехлетнему опыту проживания под крышей у «несчастной генеральской вдовы» Рамиров знал, что в подобной ситуации хозяйке пансиона лучше не перечить: рано или поздно, арсенал нелестных эпитетов — очевидно, почерпнутых госпожой Лэст из лексикона своего покойного мужа, — должен был исчерпаться.
Когда такой момент наступил, он лаконично и смиренно заверил мадам Лэст, что не позднее восемнадцати нуль-нуль сегодняшнего дня передаст ей все причитающиеся с него деньги. То ли военная точность формулировок, использованных Рамировым, поколебала чувствительное сердце вдовы милитара, то ли в глубине души хозяйка пансиона опасалась потерять постояльца, не причиняющего, в отличие от других, особых хлопот, но она гаркнула:
— Ладно, ладно!.. Обещанного три года ждут! Иди завтракать, остолоп! Или тебе особое приглашение требуется?!
После чего, окинув цепким взглядом комнату и неуклюже стибрив со стола початую пачку сигарет, хозяйка ретировалась, как говорится у летчиков, «производить разбор полетов» с другими жильцами.
Вскоре надсадный глас мадам Лэст послышался где-то в недрах правого крыла пансиона, где кто-то накануне, судя по эпитетам, посмел заявиться «под просто-таки жирной мухой» в сопровождении нескольких разнузданных девиц и подозрительных типов и устроил «вакханалию, превзошедшую все рамки приличия»… В ответ, явно оправдываясь, громко заорали, зазвенели пустые бутылки, покатились какие-то жестянки…