Девушка позволила воину положить свою руку поверх его локтя и сопроводить себя вниз по коридору, в котором она ещё не бывала. Коридор вёл в конец восточного крыла, к извилистым и узким каменным проходам, через высокие арки и вверх к винтовой каменной лестнице. Цирцен остановился перед дверью в башню, вынимая ключ из споррана.
– Надеюсь, ты не думаешь, что я… – он выдохнул, чувствуя себя не в своей тарелке. – Девушка, это выглядело превосходной идеей, когда она неожиданно пришла мне в голову, но сейчас у меня появились некоторые опасения…
– Какие? – переспросила растерявшаяся Лиза.
– Тебе когда-либо приходила в голову идея, которая, по твоему мнению, сделает кого-то счастливым, а потом, когда приходит время преподнести её, ты начинаешь беспокоиться о том, что, возможно, ты ошибался?
– Ты что-то сделал для меня? – переспросила Лиза, припоминая частицы опилок, которые за день до этого Цирцен стряхивал с пледа.
– Ага, – пробормотал Цирцен, пробежав рукой по волосам. – Сейчас мне пришло на ум, что если я знаю тебя так хорошо, как мне кажется, это может расстроить тебя.
– Что ж, тогда мне обязательно нужно взглянуть на это, – предложила Лиза, забирая ключ из руки Цирцена.
Что бы он не сделал, ей была просто приятна его забота и мысли о ней, не говоря уже о потраченном на работу времени с целью сделать ей приятное. Кроме родителей и Руби, Лиза получала несколько неожиданных подарков за свою жизнь, но ни один из них не был сделан руками дарителя.
Заинтригованная, девушка вставила ключ в дверь, открыла её и вошла внутрь. Дюжины свечей мерцали, наполняя комнату тёплым светом. Потолок уходил вверх, образуя высокую деревянную арку, и кругом стояли невысокие скамеечки. Впереди, перед четырьмя красивыми витражными окнами находилась плита, установленная на мощную каменную основу – алтарь. Лиза поняла, что Цирцен привел её в личную часовню.
– Посмотри вниз, девушка, – тихо попросил Цирцен.
Взгляд Лизы опустился на пол.
– Святые небеса, это ты сделал? – Изумлённая девушка уставилась на лэрда.
– За прошедшие несколько лет у меня было много свободного времени, – пожав плечами, ответил Цирцен. Около тридцати лет , – не стал уточнять он. Годы, в течение которых Цирцен думал, что возможно сходит с ума от одиночества, и потому хоронил свою боль в созидании.
Взгляд Лизы вернулся к полу. Там расположилась искусно сделанная вручную деревянная мозаика, звездообразно расходившаяся из центра часовни. Светлая сосна, тёмный орех и вставки вишневого дерева создавали узоры. Некоторые кусочки дерева были не больше дюйма в диаметре (