Адам зашипел.
– Как ты смеёшь!
– Я смею всё. Я твоя Королева, хотя ты временами забываешь об этом. Ты отдаешь дань моему превосходству своими устами, но ты снова и снова бросаешь мне вызов. Слишком далеко ты зашёл. Касательно Цирцена Броуди ты нарушил один из самых важных законов, и сейчас осмеливаешься это усложнять. Такого я не потерплю!
– Ты ревнуешь, – безжалостно отрезал Адам. – Тебя возмущает моя привязанность…
– Это неёстественно! – зашипела Эобил. – У тебя не должно быть никаких привязанностей! Это не для нас!
– Это дела дней минувших, и уже ничего не исправишь. Не думай, что удержишь меня. Я найду, как обойти запрет.
Эобил изогнула золоченую бровь.
– Я так не думаю, Амадан. Ты будешь при мне, пока я не освобожу тебя. Приказ мой ясен. Обдумай его. В нём нет слабых мест, которыми можно воспользоваться.
Адам задумался над её словами. Приказ Королевы был простым, прямым и безупречным. Он широко распахнул глаза, когда понял, насколько основательно Эобил поймала его в капкан всего лишь несколькими словами. Большинство тех, кто пытался командовать им, сочиняли многословные, рукописные каноны, как этот грубый Сидхи Дуглас в Далкейте-над-морем (имеётся в виду главный герой первой книги К.М. Монинг “За горным туманом”. – прим. пер. ), написавший целый том. Но иногда лучше меньше, да лучше, и Королева здорово подбирала слова. Он мог покинуть её или остров тогда и только тогда, когда позволит Эобил.
– Но они испортят мой замысел!
– Меня это не волнует. С этого момента ты не властен над их жизнью. Амадан Ду, я отнимаю у тебя дар просеивания времени.
– Остановись!
– Слушайся меня и прекрати утомлять протестами.
– Сука!
– А вот за это я забираю у тебя способность переплетать миры.
Адам хранил молчание. Лицо его сделалось пепельным. Да уж, Королева может лишить его всего, если пожелает.
– Ты закончил? – вкрадчиво осведомилась Эобил.
Адам кивнул, не доверяя своему голосу.
– Хорошо. Когда всё закончится, я отпущу тебя. Как только они сделают окончательный выбор. Ступай ко мне, мой прекрасный шут: покажи мне, что всё ещё помнишь, как угодить твоей Королеве, и воспользуйся всем своим мастерством, ведь за столь вопиющеё противодействие мне я потребую многого по ходу дела… м-м-м…
* * *
Роберт Брюс был зол. Уставший, покрытый дорожной пылью, гонец , жалко переминаясь с ноги на ногу, стоял перед ним и обреченно ждал тумака. Он глазел на меч Брюса, зная, что стоит королю вытащить оружие из ножен, он лишится мужества и гордости, и будет молить о пощаде. Или хуже того – бросится наутек.
– О чём только