— Почему ты сразу не договорился с Салинасом? — Энди понимала, что вынуждает его на откровенность, но ей было все равно. Она злилась на него по множеству причин, и одной из них было то, что он, сохраняя хладнокровие, держал себя в руках, тогда как она находилась на пределе и испытывала готовность в любой момент с криками броситься наутек. — Я же для тебя пустое место. Ничто.
Он продолжал молчать и, как обычно, без выражения смотреть на нее, что еще больше злило Энди.
— Он тебе мало предложил? В этом все дело?
— Он предложил мне два миллиона, — ответил Саймон. — Но дело не в деньгах.
Два миллиона! Энди чуть было не задохнулась. Рафаэль предложил ему столько, сколько она украла. При этом он, вероятно, отдавал себе отчет, что похищенных у него денег он не вернет из-за препон в виде банковского и налогового законодательства, следовательно, был готов потерять четыре миллиона. Энди потрясенно воззрилась на Саймона: как это он отказался от таких денег?
— Так в чем же тогда дело? — поинтересовалась она.
Саймон со вздохом поднялся, отодвинул стул и, опершись ладонью о столешницу, другую руку запустил ей в волосы. Затем наклонился и прильнул к ее губам. Все мучившие ее мысли разом куда-то улетучились. Она замерла, продолжая сжимать свои руки, ее голова слегка запрокинулась назад, а рот был зажат его губами. Его язык коснулся ее губ, и они раскрылись ему навстречу.
Саймон выпустил ее и снова сел. Энди, не шелохнувшись, вперилась глазами в столешницу. Воцарилось молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов, урчанием холодильника да потрескиванием льдогенератора, бросающего свежие кубики льда в ведерко. Какая ирония: Энди, никогда не пасовавшая перед мужчинами, знавшая к ним подход, всегда умевшая повернуть ситуацию в свою пользу, пребывала в полной растерянности. Она не знала, что сказать этому человеку, которого вряд ли кто-либо мог подмять под себя. Она сидела в беспомощном молчании, отказываясь смотреть на него.
— Насчет «пустого места» ты не права, — неожиданно серьезно проговорил Саймон.
В иных обстоятельствах это неохотное признание в нежных чувствах привело бы Энди в восторг, но теперь она была в растерянности: «Почему сейчас?» Почему он объявился сейчас, когда она все для себя решила. Она решила, что присутствие мужчины, тем более этого, в ее жизни не предполагается. Впрочем, на самом деле даже не было ясно, предлагает ли он ей вообще что-то серьезное. Он просто констатировал факт, причем разными способами. В его жизни нет места женщине, по крайней мере постоянной, а она, если у нее когда-нибудь снова найдутся время и душевные силы для отношений с мужчиной, на меньшее не согласится, если, конечно, после выполнения задуманного она останется в живых.