Примиритель. Начинает проявляться еще одна часть моей личной истории. Как хорошо, если бы Мари была здесь в эту минуту! Я должен говорить о себе, о своем детстве, о том, что рос забиякой и драчуном и всегда бил всех остальных ребят нашей ватаги, потому что был там самым старшим. Но однажды мне крепко досталось от двоюродного брата, и, решив, что отныне никогда не смогу никого одолеть, я стал избегать любых столкновений, хотя и выглядел трусом в глазах моих возлюбленных и друзей.
Примиритель. В течение двух лет я пытался научиться играть на гитаре: поначалу я делал успехи, но на каком-то этапе словно заколодило, и дальше уже не пошло — ибо я заметил: другие обучаются скорей, и, почувствовав себя бездарью, решил, чтобы не позориться, что меня это больше не интересует. Точно так же обстояло дело с футболом и велосипедом — я быстро овладевал навыками, необходимыми, чтобы все делать вполне прилично, и с определенного момента уже не мог продвинуться дальше.
Почему?
Потому что в истории, которая была нам поведана, сказано, что в какой-то момент нашей жизни мы «достигаем рубежа». Сколько раз я вспоминал, как боролся за то, чтобы стать писателем, и как противилась Эстер тому, чтобы Примиритель диктовал мне правила, по которым можно мечтать. Прочтенная мною фраза хорошо сочеталась с идеей о необходимости забыть личную историю и остаться лишь с инстинктом, развитым трагедиями и трудностями, которые мы проживаем: так поступали мексиканские колдуны, так молились кочевники в степях Центральной Азии.
Примиритель: «фактор, отвечающий за то, что мы перестали двигаться вперед».
Это согласуется в роде, числе и падеже и с браками вообще, и с моими отношениями с Эстер — в частности.
Да, теперь я мог написать статью. И присел к компьютеру, и через полчаса черновик был готов, и я остался им доволен. Я придал ему форму диалога, который и в самом деле состоялся однажды в номере амстердамской гостиницы, после раздачи автографов, ужина и осмотра туристических достопримечательностей.
В моей статье не указаны имена персонажей и то, при каких обстоятельствах они ведут свой диалог. В реальности же Эстер в ночной рубашке смотрит из окна на канал. Она еще не работает военным корреспондентом, у нее еще веселые глаза, она обожает свою профессию, ездит со мною вместе, и жизнь все еще продолжает быть приключением. Я лежу на кровати и по большей части молчу, обдумывая дела на завтра.
— На прошлой неделе я брала интервью у специалиста по допросам. Он рассказал мне, что вытягивает большую часть нужных ему сведений, используя метод «из огня — в лед». Сначала приходит полицейский, который угрожает, орет, грубит, стучит кулаком по столу. Когда арестованный уже достаточно напуган, появляется «добрый следователь», приказывает «злому» не безобразничать, дает арестованному закурить, сочувствует ему — и таким вот образом добивается своего.