Короче говоря, пока не отдаст — не отпускать!
Я взял такси и на углу бульвара Сен-Жермен и улицы Сен-Пер попросил остановить. Моросил мелкий дождь, но надо было пройти всего метров триста — и вот он, ресторан со скромной вывеской, и радушная улыбка Роберто, который время от времени выходит наружу покурить. Навстречу мне по узкому тротуару шла женщина с детской коляской. Нам было не разойтись, и, пропуская ее, я шагнул на мостовую.
И тут, как в замедленной съемке, мир перевернулся: небо стало землей, земля — небом, я даже сумел разглядеть во всех подробностях верхнюю часть углового дома: я столько раз проходил мимо, но никогда не смотрел вверх. Помню чувство безмерного удивления, свист ветра в ушах, отдаленный собачий лай, а потом все исчезло во тьме.
Меня с огромной скоростью несло в черную дыру тоннеля, в конце которого брезжил свет. Но, прежде чем я долетел до него, чьи-то невидимые руки с неимоверной силой дернули меня назад, и я очнулся от голосов и криков, звучавших вокруг. Все это продолжалось никак не более нескольких секунд. Ощутил вкус крови во рту, запах мокрого асфальта и понял, что стал жертвой дорожно-транспортного происшествия. Я одновременно и пришел в себя, и оставался без сознания: попытался, но не смог шевельнуться, различил распростертое рядом тело и, вдохнув аромат туалетной воды, подумал: Боже, неужели это та самая женщина с коляской?!
Кто-то попытался поднять меня. Я крикнул, чтобы не трогали, что это опасно, — из какого-то давнего и случайного разговора я запомнил, что, если у пострадавшего сломаны шейные позвонки, любое неосторожное движение может привести к параличу.
Я отчаянно старался сохранить сознание, я ждал боли, которая так и не пришла, я попытался пошевелиться, но счел, что лучше будет этого не делать. Я впал в столбняк, в оцепенение, в ступор. Снова попросил не трогать меня, услышал, как завывает сирена, и понял, что могу уснуть и больше не цепляться за жизнь — сохраню ли я ее или потеряю, зависело теперь не от меня, а от врачей, от санитаров, от везения, от Бога.
Потом я стал слышать голос какой-то девочки: она называла свое имя, так и не отпечатавшееся в моей памяти, просила не волноваться, повторяла, что все будет хорошо и я не умру. Мне хотелось верить ее словам, я молил ее не уходить, остаться рядом со мной, но она сейчас же куда-то исчезла. Я увидел, как на шею мне надевают пластмассовый хомут, а лицо закрывают маской, и опять погрузился в сон, на этот раз — без сновидений.
***
Когда я очнулся, не существовало ничего, кроме ужасного звона в ушах: все прочее было тьмой и тишиной. Потом все поплыло, и я без колебаний решил, что это несут мой гроб, а меня сейчас похоронят заживо.