Глазков хмыкнул и потянулся к телефону, затем налег на пиццу. Но закончить с трапезой мы не успели – вернулся Казанский с верхней и нижней одеждой для меня и расцарапанной физиономией. Глазоньки у Ильи Михайловича опять округлились, он как-то странно посмотрел на меня, потом на Игорюню и решил откланяться, предупредив, что Вова пока так и остается дежурить у меня дома, дожидаясь мою скромную персону.
– Разберитесь уж с ним как-нибудь сами, Екатерина Константиновна, – проронил Глазков с ехидненькой ухмылочкой. – Но по возможности постарайтесь больше не брать на себя функции визажиста, – и глянул на невозмутимого Игорюню. – А то наши иностранные коллеги могут не понять внутренних отношений в вашей шведской семье.
– Не волнуйтесь, Илья Михайлович, – обворожительно улыбнулась я.
Санкт-Петербург. 15 апреля, четверг
Я заявила Казанскому, что не горю большим желанием общаться с Вовой у себя дома и просто хотела бы лечь спать, когда туда приеду.
– Есть какие-нибудь конкретные предложения? – спросил Игорь.
– Есть, – кивнула я и предложила ему поехать туда первым.
– К тебе, что ли? Но там же Тамарка!
Я ответила, что он как раз может захватить ее вещи – или их часть – из своей квартиры, продемонстрировать, так сказать, свою добрую волю (может, когда и зачтется?), а насчет Вовы… Ну, например, сказать, что тоже забеспокоился о моем благополучии (поскольку я еще нужна для дела) и решил подождать меня в моей квартире вместе с Вовой. Тут приеду я, и они вместе покинут мои апартаменты. Но Казанский категорически отказался. Не согласен – и точка. А Вову я и так смогу выгнать. Игорь не сомневался в моих способностях. Я легонько огрызнулась, но тем не менее поехала домой.
И перед своим парадным, к огромному удивлению, обнаружила белый «Форд» Глазкова. А он зачем сюда пожаловал? Но, с другой стороны, порадовалась: может, благодаря его стараниям Вова быстренько покинет мои апартаменты в сопровождении полковника.
Только выйдя из лифта, я услышала, как истошно заливается лаем Тимка. Что там происходит, черт побери? Я прислушалась. Пес подскочил к двери, явно меня почуяв. А в квартире орали четверо. Двое мужчин и две женщины. И что они там устроили, черт бы их побрал? Квартира-то, между прочим, моя!
Я открыла дверь своим ключом, Тимка радостно залаял, но я приложила палец к губам, чтобы самой разобраться в обстановке. Пока о моем появлении никто не догадывался.
Я сбросила плащ и туфли, подумала, что скажет Тамарка, увидев меня совсем не в том одеянии, в котором я покидала квартиру утром и заезжала днем, сняла также и пиджак, повесив его на вешалку, и осталась в новых блузке и юбке. Надо отдать должное Казанскому, он привез нужные размеры, а, главное, вкус у него оказался очень неплохим. Он только не учел, что сегодня я была в синем, и купил все черное, с которым синие туфли не очень сочетались, но дома я, естественно, хожу в тапочках.