Мы пытались каким-то образом рассортировать счета. Не могу сказать почему.
Я взял счет от «ХотфлиXXХ» и показал Мьюз:
— Дешево.
— Благодаря Интернету порнуха стала доступной и пошла в массы.
— Приятно слышать.
— Но это, возможно, зацепка.
— В каком смысле?
— Молодые парни, горячие женщины. Или — в нашем случае — женщина.
— Объясни.
— Я хочу нанять человека, не работающего в прокуратуре.
— Кого?
— Частного детектива. Ее зовут Сингл Шейкер. Слышал о ней?
Я кивнул. Слышал.
— А видел ее?
— Нет.
— Но слышал?
— Да, слышал.
— Так вот, все это не преувеличение. У Сингл Шейкер такое тело, что останавливаются не только автомобили, но вздыбливается сама дорога. И если кто-нибудь может разговорить этих облепленных адвокатами парней из общежития, так это Сингл.
— Хорошо.
По прошествии многих часов (я не могу сказать скольких) Мьюз поднялась.
— Здесь ничего нет, Коуп.
— Похоже на то.
— Утро начнется с прямого допроса Шамик?
— Да.
Она смотрела на меня:
— Тогда тебе лучше потратить время на подготовку.
— Да, босс, — отсалютовал я. Мы с Шамик уже обсуждали, что и как она должна говорить, давая свидетельские показания, но я не ставил ей жестких ограничений. Не хотел, чтобы все выглядело так, будто она говорит по бумажке. Наметил для себя другую стратегию.
— Я сообщу тебе все, что удастся добыть. — И Мьюз выскользнула за дверь.
Эстель приготовила нам обед — спагетти и мясные тефтели. Она кухарка не из лучших, но с этим блюдом более или менее справилась. Потом я повез Кару в кафе-мороженое — решил сделать ей приятное. Она стала разговорчивее. В зеркале заднего обзора я видел, как она сидит, пристегнутая к заднему сиденью. Когда я был маленьким, детям разрешалось сидеть и на переднем. Теперь такое возможно только после совершеннолетия.
Я пытался прислушиваться к тому, что она говорит. Речь шла о школе. Бриттани так наехала на Моргана, что Кайли бросила в нее ластик, а вообще Кайли, не Кайли Дж., а Кайли Н. (у них в классе две Кайли) на большой перемене не садится на качели, пока на другие не сядет Кара… Я смотрел на оживленное личико дочери — она говорила, а ужимками копировала взрослых. И на меня вдруг обрушилось всесокрушающее чувство любви. С родителями такое случается. Ты смотришь на своего ребенка, в самой обыденной ситуации, не в тот момент, когда он выступает на сцене или приносит победу своей команде на спортивной площадке, и понимаешь, что ребенок этот и есть твоя жизнь. И так тебе становится хорошо, что хочется остановить время.
Я потерял сестру. Потерял жену. А недавно и отца. Всякий раз меня, образно говоря, поверженного, уносили с ринга. Но, глядя на Кару, жестикулирующую, широко раскрывающую глаза, я точно знал, от какого удара мне никогда не удастся оправиться.