Лицо Шиджилл оставалось бесстрастным. Лишь едва заметно дрогнули губы:
— Я понимаю, Азелон. Сложно поверить, ведь мир вокруг не изменился. Вот если бы мы с тобой оказались на жарком необитаемом острове или прямо в открытом космосе…
— Хотя бы… — зубы дружно клацнули друг о друга, — хотя бы и так… хотя бы и в этом, как вы там сейчас сказали… открытом!
Неожиданно кто-то тронул Азелона за плечо. Сзади стоял человек в капюшоне и протягивал пару кожаных сапог.
— Это твои, возьми, — сказал Шиджилл.
И Азелон понял, что возьмет. Что-то проскользнуло в голосе Шиджилла. Приказ? Возможно. В любом случае, ноги мерзли, а Азелон теперь был один против двоих. Да еще и ружье где-то бросил…
— Бери, бери, — настаивал Шиджилл, — а то и правда околеешь.
Сила внезапно опустила, и Азелон сел в снег. Ну, чем черт не шутит — взял сапоги и быстро обулся. Старый одинокий сапог забросил далеко, целясь в деревья, чтобы сбить снежные комья, но промазал. А когда обернулся, то обнаружил, что Кхан вновь исчез. Только кружились снежинки над девственно чистым, без единого следа, снежным покрывалом, разделяющим его и Шиджилла.
— У меня не так много времени, — сказал Шиджилл, — давай сделаем так: по дороге я все-все расскажу. Идет?
Азелон молчал. Видит Снежный Червь, за свои двадцать семь лет он повидал много невероятного. На его глазах один приезжий монах воскресил мертвеца. А тут, понимаешь, перенеслись куда-то в самую чащу леса… но с другой стороны буравила голову назойливая мысль: а куда делся тот, второй?
— А что будет, если я откажусь?
— Я не могу тебя заставить, — пожал плечами Шиджилл, — если хочешь, я могу вернуть тебя обратно.
— В смысле, на поляну, — уточнил Азелон.
— В смысле, да. К кадетам и застывшим в воздухе пулям. Несколько я смог остановить, но боюсь, кадеты успеют сделать еще один залп.
— Врешь ты все… — произнес Азелон. Во рту стремительно пересохло, — как можно остановить пули? Даже монахи так не умеют, а ты… ты же не монах! И этот твой, в капюшоне, тоже мало похож на монаха. Думаешь, изобразил фокус с исчезновением и ловлей кинжалов, значит всемогущ? Значит, запугивать можно? Не выйдет! И не такое видали! А мертвеца живого хочешь? Чтоб самый настоящий, недавно умерший? Вот один монах оживил, а ты сможешь? Или зелье какое-нибудь приворотное, чтобы на меня все девки без разбору бросались?..
— Могу, — перебил Шиджилл.
Слова застряли в горле. Азелон впился глазами в спокойное лицо собеседника. Шутит или нет? Безумец какой-то, дурак!
— Что — могу? Зелье?
— Мертвеца показать могу, — сказал Шиджилл и вновь небрежным жестом поправил шарф на горле, — а приворотное зелье тебе не нужно. На тебя и так все девки бросаются без разбору, — он помолчал немного, потом тонкие губы разлепились, — уходишь?