— Ее не смущало, что вы можете догадаться, где она держит деньги?
— Нет. Как-то раз она дала мне постирать блузку, привезенную из Haccaу, очень красивую, ручной работы. Начав стирку, я обнаружила в карманчике блузки четыре стодолларовых бумажки. Я высушила деньги и отнесла ей. Она страшно удивилась и сказала, что это самое смешное происшествие в ее жизни. Она дала мне двадцать долларов и с тех пор, видимо, поверила в мою честность.
— В последний раз она тоже сказала вам, что уезжает?
— Нет. Я пришла туда в прошлый понедельник, думая, что застану ее в постели, как обычно. Но ее не было. Она взяла с собой все чемоданы и самые лучшие вещи, так что я поняла, что путешествие будет долгим. В комнате был жуткий беспорядок, похоже, она собиралась в страшной спешке. Я разложила все по местам, убрала и больше туда не ходила, думая, что она даст мне знать о своем приезде, как обычно.
— И последнее, мисс Уокер. Вы не знаете, куда она ходила по вечерам?
— Точно не знаю, но если судить по фирменным спичечным коробкам, она бывала во «Флигельке», «Камине» и «У Рамона».
— Вы даже не понимаете, насколько вы помогли мне, миссис Уокер. Спасибо.
— Вы не хотите рассказать мне, что, собственно, с ней случилось?
— Я обязательно встречусь с вами и все расскажу, но не сейчас. Знать что-либо об этом деле — значит подвергать себя опасности, и поэтому пока…
— Я вас не знаю и никогда с вами не говорила, — кивнула она.
— Правильно.
Мы подошли к машине, я распахнул дверцу, но она покачала головой:
— Спасибо, мистер Мак-Ги, я пойду пешком, здесь недалеко.
— По-моему, это небезопасно. Давайте я вас отвезу.
Мгновение спустя к моему горлу был приставлен нож, который она держала вполне профессионально. Впервые я увидел, как она улыбается.
— Ну что, убедились, что я смогу постоять за себя? — спросила Норин, пряча нож в потайной карман. — Не забывайте, я живу в гетто. Здесь свои законы. Да и горничная иногда может попасть в передрягу.
— Когда я в следующий раз увижу Сэма, обязательно скажу, что Норин Уокер — кадр что надо! Еще раз спасибо и всего доброго.
Притворяться пьяным меня учил один старичок, профессиональный шулер.
Около полуночи я, пошатываясь, переступил порог «Флигелька» и направился к стойке, старательно обходя столики и бормоча невнятные извинения.
— Добрый вечер, сэр, — приветствовал меня уже знакомый хорек. — Плимут со льдом?
Я молча уставился на какую-то бутылку позади бармена, а затем, моргая, перевел бессмысленный взгляд на него.
— Да, кажется, здесь я уже был, — проговорил я заплетающимся языком. — У тебя хорошая память, дружок. Хороший плимут — это то, что нужно. Прекрасно. Именно то, что нужно. Спасибо тебе огромное. Ты отличный парень, и заведение у вас классное.