Майя захлопнула ящик и пошла ко второму столу. А что тут? Блистеры с таблетками — «Мукалтин», «Карсил», «Ново-Пассит», коробка с «Тера-Флю», какой-то фито-чай «выгоняющий шлаки из организма». Запасливая тетенька здесь обитала, блюла свое здоровье. Дальше: ручки, бумажки, растрепанная записная книжка, крем для рук и тоник-спрей. А вот в тумбочке похоже чайные принадлежности. Увы, бесполезный электрический чайник, запечатанная пачка чая — двадцать пять двойных пакетиков, пол банки растворимого кофе, чашка с кокетливыми сиреневыми цветочками. С десяток шоколадных конфет, на блюдечке две засохшие профитроли со сгущенным молоком. Вот это подарочек! Не пригодятся они больше владелице, зато пригодятся Майе. На столе среди вороха бумаг стояла фотография в золотистой рамочке — молодой круглоголовый белобрысый мужчина с носом-пуговкой и торчащим вперед белесым чубом и рядом с ним мальчик лет пяти-шести — с таким же носом-пуговкой и торчащим вперед чубом. Кто они — сын и внук бывшей хозяйки этого стола? Или разновозрастные племянники? Для Майи они казались не просто чужими, а совершенно нереальными существами — из прошлой, такой недоступной теперь жизни.
Может устроить новоселье? Хватит уже хандрить — в конце концов, не каждый день она получает «отдельную квартиру»! Только вот хорошо бы решить, кого приглашать на него? Нет. Никого Майя не хочет сегодня видеть и слышать! Да и куда приглашать? Вот устроится на новом месте окончательно — тогда посмотрим.
А где она сегодня будет спать? На столе? Жестко. Жестко даже если постелить пальто… Майя пошла рыться по шкафу и к немалой радости в углу обнаружила свернутый коврик для занятий шейпингом — с одной стороны он был зеленого цвета, с другой — розовый. Что он здесь делает? Производственную гимнастику устраивали? Странные они, эти ученые дамы… Наверняка, он принадлежал владелице чайной кружки с сердечками — девушке с сине-розовыми ногтями. А может и не ей. Мало ли какого хлама можно найти по шкафам и тумбам! Как бы то ни было — спать на этом коврике можно запросто. Тоже, конечно, не перина, но Майе не привыкать. Все. С постелью более-менее разобрались. С чувством выполненного долга, девушка села в кожаное кресло, покрутилась в нем немного. Самое время достать дневник.
«Сколько времени человек может прожить в таком месте, куда он не стремился, не рассчитывал и не предполагал попасть, но в котором вынужден задержаться на определенный срок? Если при этом, вынужден общаться с людьми, по большому счету, ему ненужными, неинтересными или даже неприятными. Исполнять какие-то обязанности, не по призванию, не по долгу службы, а просто потому что «деваться некуда» — день, неделю, месяц, год? Очевидно, что достаточно долго. Тому примеров тьма. И этому гипотетическому человеку, будет значительно легче перенести свое нахождение в «казенном доме» если он точно будет знать, что рано или поздно его «заточение» закончится, и он вернется к себе домой — к своим вещам, мебели, книгам, телепрограммам, соседям, наконец. К своим шлепанцам, к своей чайной чашке и к привычному виду за окном — наискосок через двор тропинка до магазина, угол школы, детская площадка с разломанными качелями и лужей под ржавой горкой. Гипотетическому человеку будет проще, если он точно будет знать, что рано или поздно «все закончится» и он, если и вспомнит свое нынешнее положение, то лишь как неприятный, или пускай трагический, но всего лишь эпизод в своей жизни. Или как затянувшийся сон… летаргический, но, в конце концов, закончившийся».