Не выдержав, Тим подсел поближе к Рубаке. Занимаются они одним и тем же делом, так почему бы не заниматься этим вместе? Может хоть поболтать получится, коротая время за полировкой оружия.
Рубака на маневр Тима не отреагировал. Он вообще ничего не замечал кроме своей секиры. Такое впечатление, что собрался ее полировать до тех пор, пока не сточит до состояния бумажного листа. В планы Тима это не входило, и он попытался инициировать беседу:
- Я вижу, ты в топорах разбираешься?
Ответом ему было молчание - будто стену спросил. Но Тим не сдавался:
- А я в этом оружии ничего не понимаю. Я из Эгоны, мы там сражаемся копьями, пиками и мечами, ну и еще по мелочам разным. Луки само собой. Топоры не используем. Хотя у южан, вроде бы, топорщики есть. Но я с ними не сталкивался. Вот ты в этом деле все знаешь, может подскажешь, что мне делать в бою против парня вроде тебя, который умеет обращаться с секирой?
Рубака нехотя, цедя каждое слово, ответил:
- Успеть помолиться перед смертью своим богам. Если их немного, то шанс успеть есть.
- Ты считаешь, что я не смогу победить?
- А ты чувствуешь свой меч?
- Не понял?
Рубака, мгновенно оживившись, пояснил:
- Посмотри на мое оружие. Это не просто дерево и металл - это продолжение моей руки. Смотри на изгиб рукояти. Вот я берусь за середину, чуть поворачиваю кисть, разжимаю пальцы, и все - секира сама прыгает мне в ладонь и тянет меня за собой, пытаясь ударить. Это не я бью - она бьет. Я просто не мешаю ей рубить. Видишь, как легко она совершает оборот? Полированное лезвие отбрасывает солнечные зайчики, ослепляя врагов. Даже без замаха она способна пробить крепкую кирасу или вдавить глубоко в мясо отличную кольчугу. А если я позволю ей ударить с размахом, она может расколоть щит. Крепкий шлем удар отразит, и лезвие соскользнет вбок, снеся по пути руку вместе с плечом. Жалкие мечи или сабли бессильны перед окованной железом рукоятью. Я даже не почувствую силы их ударов - секира их вбирает в себя. А вот принять на тонкий клинок ее удар, это страшно - сталь меча может не выдержать, или руки меченосца разожмутся, и он заорет от обжигающей боли, иссушившей кожу на ладонях. И последнее что он услышит - свист рассекаемого воздуха. Эта песня моего топора уже немало народа проводила в загробные миры, и он готов петь ее неустанно. А можешь ли ты сказать такое о своем мече?
Тим, затрудняясь с ответом, покачал головой.
- Если тебе попадется парень вроде меня, сразу начинай молиться - иначе не успеешь.
После такого монолога, Тиму перехотелось общаться с Рубакой. И вообще, он стал относиться к нему с некоторой опаской. Неизвестно, чего можно ожидаться от человека, полностью свихнувшегося на почве топоров.