— Ага, разгружают. Большие ящики. Из свежего дерева, без маркировки, плотные. Теперь другие пошли, поменьше. Встали чего-то, ругаются. В гараж носить стали, машины выгоняют. Видно, в доме все забили, ставить некуда.
Он отошел от импровизированного окна, передал бинокль Стрижу. Тот, рассмотрев все подробно, сунул бинокль в руки Илье.
— Зараза, сколько же в него влазит, все носят и носят?! — удивился объемности рефрижератора эмоциональный Илья.
— Надо бы его тормознуть и выяснить, что он привез, — задумчиво предложил Андрей.
— О, загружают!
— Что загружают? — все обернулись к Илье.
— Вроде бы фрукты. Ящики такие все в росписях, с дырками.
— Много? — продолжал допрашивать лейтенант.
— Три, четыре, пять… Пять штук.
— Только-то? Что-то маловато для такой махины.
— Может, еще что-то загрузят? — предположил Андрей.
— Скорее всего. Не будут же они гонять его порожняком, — сказал Семыкин.
— Так как его все-таки тормознуть и все выяснить? — вернулся к своей идее Андрей.
— ГАИ подключить, — предложил Илья.
— Они уже все сгрузили, чего им теперь бояться, — отверг эту идею Стриж. — Разве только мы их сами остановим.
— Это как? — спросил лейтенант, насторожившись.
— Есть одна мысль, — почесал висок несколько смущенный Анатолий. — Только опять будет не совсем по закону.
— Опять? — спросил лейтенант.
Они посмотрели друг на друга.
— Игорь, давай уж пойдем до конца.
Семыкин неуверенно качнул головой.
— Не имею права. — Но сказал он это скорее по обязанности, по своему статусу и положению.
— Игорь, — Стриж умышленно два раза назвал его по имени. Он словно подчеркивал, что теперь, после того что он сделал для лейтенанта, их отношения встали на другой уровень. — Ты будешь в стороне. Мы сами все сделаем. Если что — открещивайся от нас, мы не обидимся. Ты, главное, не мешай.
— Мне надо подумать. — Лейтенант сел на сено, снял шапку и, обхватив руками свои непокорные сивые вихры, задумался.
Прошлый раз он согласился легко, ведь дело шло о его семье. А сейчас стоял вопрос о том, чтобы применить силу вроде бы против ни в чем не повинных людей. Они могли и не знать о том, что везут, хотя вряд ли. Кто согласится возиться с опасным грузом за просто так, без хорошей оплаты? Дальнобойщики и без этого получают немало, и если они шли на риск, значит, им платили очень хорошо.
Но самое главное — вставал вопрос этики. В школе милиции в курсантов пытались вбить римское правило:
"Плохой закон — но закон". Закон превыше всего. Вот только к своим двадцати шести годам Игорь Семыкин давно уже понял, что в жизни все иначе. Закон — это не то, что написано в толстой книге, а то, что угодно вышестоящим. Все продается и покупается. Неделю назад при назначении его и. о. начальника милиции тот же