В свое время этот трехсоттысячный город на берегу моря никогда не котировался как первоклассный курорт. Большой порт, крупный промышленный центр. Теперь — другое дело. Кавказ и Крым отпадали, поток отдыхающих увеличивался с каждым годом. Хуже обстояло дело с промышленностью, заводы простаивали, вместе с безработицей, как снежный ком, росли наркомания и преступность.
Стриж зашел в небольшое кафе-мороженое. Оно устраивало его тем, что столики отделялись друг от друга невысокими барьерами. Заказав себе кофе и пирожное, он прошел в дальний угол, сел на всякий случай лицом ко входу. Даже не почувствовав толком вкуса, расправился с кофе и пирожным, вытащил бумаги. Первые листы не дали ему ничего. Девушку на фотографии он не знал, фамилию и имя слышал впервые. Потом шел лист протокола, заполненный крупным, неровным и, как ему показалось, знакомым почерком. Стриж начал читать. С первых же строк кровь прилила к его лицу. Чудовищен был сам смысл написанного, но еще больше его поразили возможные имя и фамилия писавшего. Забегая вперед, он перевернул листок, глянул на подпись и удостоверился, что в самом деле прекрасно знал этого человека. Ведь еще сегодня утром…
…Ближе к рассвету шторм начал стихать. Ветер уже не так яростно набрасывался на вознесшуюся над плоским побережьем спасательную станцию. Ревущие ноты его властного голоса сменились печальными, постанывающими, словно он жаловался, как устал в этой безнадежной схватке с пространством и морем.
Стриж поднял голову от книги, прислушался. Удостоверившись в том, что шторм в самом деле стал стихать, он повеселел — все приятней будет идти домой после суточного дежурства. Подумав, он отодвинул от себя книгу, встал размяться. Если бы кто-нибудь из старых друзей увидел корешки этих книг — очень бы удивился. Тут были одни учебники: психология, анатомия, разные справочники. Студент-заочник Анатолий Стрижов готовился к своей первой в жизни сессии. Трудно на четвертом десятке лет начинать все заново, но он наконец понял, в чем его предназначение. Он заменит ушедшего из жизни первого тренера.
Анатолию нравилось возиться с пацанами. Когда он здесь, на юге, начал вести боксерскую секцию, то делал это в присущей ему манере — делу отдавал всю душу и все время. Скоро он понял, как ему не хватает знаний. И вот тогда Анатолий решил поступить в институт. Как поступал — надо писать другую книгу. Такую стену мог пробить только Стриж с его напором танка, у которого заклинило управление. Судимость, возраст, давно забытые школьные знания — все было против него. А он сумел.