И все-таки теперь, оставшись с глазу на глаз с Ленкой, Стриж опять понял, что по-прежнему любит ее. Та, другая, более красивая и молодая, как-то потихонечку ушла в тень. Сейчас он любовался своеобразной красотой жены, ее темными, бездонной глубины глазами, особенно красивыми именно в такие моменты проявления сильных эмоций. Ленка же, поймав его странный взгляд, спросила:
— Ты чего?
Он молча поманил ее пальцем. Жена, недоумевая, подошла, нагнулась, он обхватил ее за шею и припал к удивительно красивым, единственным и неповторимым губам. Она попробовала сопротивляться, но скоро оставила эти глупые попытки…
Идиллию нарушил дипломатичный кашель со стороны тихонько открывшейся в это время двери. Ленка вырвалась из объятий и, ойкнув, отскочила к окну, успев до пунцовости покраснеть.
— Я, конечно, извиняюсь, но мне нужен Стрижов Анатолий… — Неожиданный посетитель, не видимый Стрижу, лежавшему спиной к двери, судя по звукам, полистал какие-то бумаги и закончил: — Васильевич.
— И что вам требуется? — не слишком любезно отозвался Анатолий, пристально наблюдавший за тем, как Ленка с помощью свежего вечернего воздуха пытается вернуть своему лицу естественный цвет.
— Я из милиции, в связи с вашей аварией.
— Ну что ж, проходите, — со вздохом ответил Стриж, вынужденный отказаться от некоторых нескромных намерений.
Вошедший мягко прошествовал по палате и, пододвинув стул к тумбочке в ногах у Стрижа, разместился там со своими бумагами.
— Меня зовут Пименов, Василий Макарович, капитан. Вы, насколько я понял, Стрижов, а… — тут он покосился в сторону Ленки.
— А это моя жена, Сорокина Елена, — докончил за него Стриж.
Лена наконец отошла от окошка и, усевшись на кровать, приготовилась слушать речи позднего посетителя. Лицо ее слегка остыло, но не настолько, чтобы соответствовать стандарту истинной леди.
— Очень приятно. — Наклонив свою голову в поклоне, милиционер продемонстрировал Ленке прогрессирующую фазу своего облысения. Нет, волосы еще прикрывали его макушку, но сгребать их туда приходилось издалека. На вид ему было под сорок, среднего роста, хорошо и много кушающий, с круглым добродушным лицом и не слишком густыми усиками. Достав из папки бумаги, он поправил сползающий с плеч белый халат и приступил к процедуре составления протокола. Процедуру эту Стриж ненавидел до тошноты, и прикрыв глаза, он сдержанно отвечал на все анкетные данные.
— Ну что ж, теперь по существу дела. Во сколько все это произошло?
— Минут пятнадцать шестого, — ответил Стриж и, готовясь к длинному разговору, поудобней устроился на подушках с помощью кинувшейся на помощь Ленки.