— Они даже работают?
— Ну да, сутки дежурят, двое дома. Это своеобразная дань с директоров, деваться им некуда.
Стриж всмотрелся, кивнул головой, отдал фотографию Семенову.
— Ну, ни пуха ни пера! — заключил тот.
— К черту! — бросил Стриж, не попрощавшись вылез из машины и не торопясь пошел вдоль Волги.
"Черт, и вправду тяжелый человек, — думал, глядя ему вслед, лейтенант. — Но, похоже, дело свое сделает.
Такого не остановишь. У него и походка особенная. Не идет, а словно надвигается. Дай бог, чтобы он сломал шею Мураю".
И, развернув машину, Семенов нырнул в лабиринт переулков.
Вечером Ольга пришла с дочкой. Стриж крутился около плиты, колдовал над ужином.
— Ба, ты чего это?! Сама бы приготовила.
— Знаешь, никогда не любил кашеварить, только по большой нужде, на рыбалке, например. А сейчас прямо зуд какой-то.
Он вытер руки полотенцем и наклонился к ребенку.
— Ну здравствуй. Тебя как зовут?
— Вера, — тихо и серьезно ответила девочка, разглядывая Стрижа большими черными глазами.
— Слушай, а она на тебя не похожа, — заметил Стриж.
— Вылитый папа, — ответила Ольга, появляясь уже в домашнем халатике. — Что ты тут наготовил? Ага, мясо, картошка. Сейчас я это приправлю и можно есть. Ой, вкусно, — заметила она, пробуя мясо.
За обедом Вера поглядывала на Стрижа все так же серьезно и вела себя очень чинно.
— Работы сегодня было страх как много. Вчера двоих мотоциклистов привезли, это уже после моего дежурства. У одного сломан нос, сотрясение мозга. У другого пострадал шейный позвонок. Еще повезло парню, спинной мозг не задет. А сегодня твоего крестника доставили — Голому. Опять перелом нижней челюсти, не такой сложный, как в прошлый раз, но Михеев с ним повозился.
— Положили?
— Нет. Перемотали зубы проволокой, гипсовый воротник наложили и отпустили домой. Где ему так повезло?
Стриж поперхнулся бифштексом, прокашлялся сквозь смех.
— Завтра в ночь работаю, — сообщила Ольга.
— Чего это?
— Да поменялись с одной девчонкой, попросила очень. Веру к бабушке отведу.
— Не хочу к бабушке, — вступила в разговор дочка, — хочу к тебе.
— Я в ночь дежурю, так что не выступай! — прикрикнула на нее Ольга. Вера недовольно надула губы.
— Эх и упрямая, противная, — пожаловалась мать. — И в кого только? Из Витьки разве что узлы вязать не пробовали, но эта, о-о…
— Как в кого — в тебя! — засмеялся Стриж. — Ты припомни, какая сама была. Вредная — страх! Что не по тебе, так не переспоришь. А, товарищ комсорг?
— Ладно придумывать.
После ужина Ольга принялась мыть пол, а Стриж наконец-то растормошил упрямую девчонку и гонялся за ней из комнаты в комнату, мешая хозяйке. Она вроде бы сердилась, кричала на них, даже замахивалась мокрой тряпкой. Но глаза улыбались, ей давно уже не было так хорошо, спокойно и радостно на душе. "Два ребенка: