— Они из луков стреляют, — сухо добавил я.
— Из луков сподручнее, это еще мой дед говорил, — кивнул Бородач, — но из луков вы оборотней не подстрелите… Вы вообще стреляли когда-нибудь? Господин?..
— Доводилось, — ответил Император, все еще потирая висок.
— А ты, писака? Или только листы изводить умеешь?
— Дай мне ружье, и я продемонстрирую.
— Мне то что? Мне это не надо, за вас беспокоюсь, — пожал плечами Бородач, — надежда человечества, блин.
Император внезапно пошатнулся и едва удержался на стуле. Я вскочил, но господин показал рукой, что, мол, все в порядке.
— Вернитесь-ка в постель, мой господин. — сказал Бородач, — газа у нас больше нет, следовательно, к вечеру здесь может стать довольно прохладно. Нужно сходить, собрать дров.
— Но ведь можно поломать вон те полки, лишние стулья, — сказал я.
— Не гадь в доме, где живешь, — коротко бросил Бородач, поднялся и заковылял к выходу, — ты пойдешь со мной, Геддон, писарь Императора, помощь требуется.
Оборвав таким образом разговор, Бородач взял свой рюкзачок с лопатой и выудил изо рта трубку.
— Мне следует пойти с вами, — сказал Император, — я должен посмотреть на безумцев и этих… карликов.
Но в этот раз даже упрямство молодого Императора, столько раз виденное мною раньше, не помогло. Стоило ему приподняться, Императора зашатало и он едва не упал. Кровь отошла от его лица, даже губы побелели. Я подоспел вовремя, подхватил его под локоть и отвел к дивану. Только сейчас я обратил внимание — от Императора пахло лекарствами и болезнью, отталкивающе, неприятно.
Сил у него сейчас не больше, чем у новорожденного.
— А ведь я говорил, — произнес Бородач с нотками непонятной гордости в голосе, — вы слишком высокомерны, мой господин. Ваши желания не доведут до добра, попомните мое слово.
Император, которого вдруг затрясло то ли от боли, то ли от гнева, разлепил губы и прошептал:
— Чихать я хотел на твои слова.
— Я так и думал, — кивнул Бородач, повернулся ко мне, — буду ждать на улице.
Он вышел, я же уложил Императора на диван, склонился, прошептал на ухо:
— Вы лежите, вы отдохните хорошенько, выспитесь. Нам скоро в путь.
— Продолжим путь… — эхом подхватил Император, веки его задрожали, закрываясь, и я вдруг с ужасом понял, что сейчас молодой Император до боли напоминает мне Императора старого — в тот день, который тот не пережил. Нет, внешнего сходства не было. Старый Император к концу жизни похудел на сорок килограммов, пневмония забирала последние остатки его энергии. За несколько дней до смерти старый Император больше походил на скелет — кожа туго обтягивала кости, глаза впали в глазницы, проступили желтые, давно не чищенные зубы… Молодой Император смотрелся лучше… но… внутреннее сходство между ними было. Да еще какое. Я видел, как энергия покидает тело лежащего передо мной господина, последние силы выходят из него, из каждой поры на лице, вместе с прерывистым дыханием… как бы мне хотелось ошибаться, но я вдруг осознал, что знаю, знаю наверняка — молодой Император умирает.