Куин задумчиво жевал травинку и, прищурившись, смотрел на Челси.
— Я не понимаю, как вы позволили Робартесу загнать вас в угол. Для женщины у вас вполне трезвый ум. Вы могли бы, минуя Робартеса, обратиться непосредственно к высшему начальству с просьбой о повышении.
«Логично», — с раздражением подумала Челси, ее задело за живое его снисходительное замечание насчет трезвого ума у женщин. Она сдержанно ответила:
— Вы правы. Но вы не знаете главу нашего агентства, иначе вы этого не предложили бы. Он вопросительно поднял свои красиво очерченные брови, и Челси уже более спокойно объяснила:
— Сэр Леонард — типичный женоненавистник. Он считает, что женщины не способны к руководящей работе, тем более — на директорском посту, а ведь я добиваюсь именно директорского поста. И если бы я сама обратилась с просьбой занять место Майлза, он и слушать бы не стал. — Она рассеянно сорвала еще несколько ромашек, добавив их к десятку уже зажатых в ладони. — Но Майлз, как говорят, пользуется доверием сэра Леонарда и знает, что я способна занять его место. Я, естественно, подумала, что его рекомендации плюс мой послужной список окончательно решат дело.
— А он попытался шантажом заставить вас спать с собой. — Куин лежал на спине, закрыв глаза от солнца. — Это еще хуже, чем женоненавистничество.
— Вы же шантажом заставили меня приехать сюда, — напомнила Челси и сорвала еще несколько ромашек. Это как раз тот случай, когда можно сказать: уж кто бы говорил, а ты бы помалкивал. И она не собиралась упускать своего!
— Но я сказал, что вы не пожалеете о проведенном здесь времени, — ответил он, не видя ничего дурного в том, как именно добился своего.
Разумеется, она не будет жалеть, что побывала в этих местах, где покой и вечная красота природы волшебным образом уже подействовали на нее.
Но у Челси появилось нехорошее предчувствие, что привез он ее сюда, чтобы соблазнить, — объяснение, будто надо было удрать от жаждущих сплетен газетчиков, при ближайшем рассмотрении не выдерживало критики, он же сам сбил их со следа сообщением своего пресс-секретаря. И то, что произошло у нее в спальне, когда они на минуту остались наедине, и то, как он смотрел на нее, только усугубляло эти подозрения. Если она позволит обольстить себя, то будет жалеть об этом всю жизнь. Как любовник он, должно быть, неотразим — наверное, многие женщины убедились в этом. Но она не была готова к подобным испытаниям. Челси погрузилась в свои тревожные мысли и не сразу услышала слова Куина. Он сел и, глядя на нее, сказал:
— Но ведь есть другая работа и другие возможности. Вы могли бы сказать Робартесу, что его номер не проходит, и перейти в агентство, где должным образом оценят ваши способности.